Византийские грешники - страница 13
– Почему же? – спросил квестор.
– Прочитайте! – Нарсес сделал несколько шагов и протянул квестору свиток, до этого лежавший пред Юстинианом. Прокл с серьезным видом взял его в руки, повертел и, вчитавшись заморгал, словно в глаза попала соринка. Документ состоял списка – из имени и краткого комментария вроде «притворно перешёл из арианства», «справлял языческие праздники», «участник культа Митры».
По мере того, как список подходил к концу, в зале поднимался гам, странный для такого малого количества мужей.
– Спокойно! – попытался угомонить голоса Юстиниан.
– Можем ли мы доверять столь смелым догадкам? – громко вопрошал Филоксен Сотерик, сидевший недалеко от Прокла.
– Это не догадки! – парировал Юстиниан.
– Целесообразность назначения этих лиц из-за потери доверия близка к нулевой, – витиевато пояснил Нарсес. Впрочем, каждое его слово всегда звучало уверенно.
– Антиохия-на-Оронте – сердце востока. В тех краях ересь всегда сильна, – подхватил Юстиниан. – Нельзя посылать кого-попало и тем самым сдавать еретикам город.
– Полностью согласен, – поддержал патриарх.
Племянник императора продолжил:
– Предлагаю оказать честь Ефрему из Амиды, главе канцелярии. Это благочестивый христианин и отличный исполнитель. Префект города высоко оценивает его работоспособность. Распоряжусь послать уведомление как можно скорее.
– Что же, не вижу ничего плохого. К слову, кому отдадим канцелярию? – Слуги вытерли потный затылок императора.
Юстиниан и Нарсес переглянулись.
– Квестору Проклу, – последовал ответ евнуха. – Назначение оформим в течение дня. Ежели у кого есть возражения – высказывайте.
Последовала триумфальная тишина. Сам Прокл лишь пожал плечами.
Через несколько минут присутствующие принялись покидать помещение. Выйдя в коридор, они почувствовали себя свободнее, словно переставая играть роли, и вальяжно зашагали в разные стороны. Василевс Юстин попросил слуг и даже Маркела выйти. Дождавшись, пока в комнате останутся лишь евнух и его племянник, он воодушевлённо сказал последнему:
– Мать с отцом гордились бы тобой, Пётр!
– Дядя, ты обещал… – занервничал Юстиниан.
– Прости, всё время вылетает из головы, – ответил император и, опершись на трость привстал. – Что же, дела на тебе. Отбуду как можно скорее.
Юстину доложили о целебных свойствах недавно найденной пещеры во Фракии, и он не стал отказываться от возможности побороться с наступающей немощью.
– Можешь не спешить с возвращением, я справлюсь. Объедь все монастыри, как и хотел, – дал напутствие дяде Пётр Савватий.
Юстин улыбнулся, но совсем мимолётно:
– Кстати, Ефимия мне всё лысину проела. Считает, ты её избегаешь. Только это по секрету.
Юстиниан насупился:
– Сам знаешь, некогда.
– Зайди сегодня. Тебе всего лишь спуститься! – бросил император и поплёлся в свои покои.
В зале остались двое.
– Ваше сиятельство, напоминаю: через час встреча с архитекторами, – заговорил Нарсес. – Завтра, до полудня, обсуждение нового календаря.
– Помню, – сухо ответил Юстиниан. Он взял в руки свинцовую печатью с крестом, до того момента лежавшую на краю стола. – Что происходит за границей?
– О франках и вестготах ничего нового не слышно. Из Африки вестей нет. Зато есть из Италии: папа вернулся к остготам и, как толкуют, попал в опалу – не смог договориться с вашим дядей и поплатился.
– Амаласунта?
– Подступаемся, ваше сиятельство.
– Отлично, её недовольство отцом-маразматиком надо использовать! – Юстиниан громко ударил печатью по подвернувшемуся документу.