Магда пожелала вернуть свою, девичью, фамилию – Мигдаль. Яша, разумеется, остался Измайловым. Борис заехал тем же вечером на Татарскую, с шумной компанией, неимоверным количеством выпивки и ресторанной еды, упакованной в коробки. Свадьбу ты зажал, – с порога сказал сияющий Борис, – давай, хоть развод отметим? – И подтолкнул к Яше двух одинаковых с виду девиц. – Зита и Гита. Да ладно, – Яша переводил глаза с одной на другую – похожи! Шучу. – Борис шлепнул девиц по спине. – Галя и Валя. Или Маша и Даша. Тебе имена зачем? Они на любые откликаются. Расстелили ковры в самой большой, соединенной из двух, комнате, расселись на полу, и сразу в пустой квартире, в которой пахло пылью и красками, стало уютно. Откуда-то появились цветы, ароматические свечи, удушливый аромат которых заглушил странный запах тлеющего сена. Говорили о высоком искусстве, о роке, о музыке вообще, о кинематографе, Америке, Кафке, собаках, Марксе и о Боге. В компании были и люди, знакомые Яше, были и незнакомые, приехавшие покорять Москву. Вдруг откуда-то взялась гитара, а Яша вспомнил, что в какой-то из комнат осталось расстроенное пианино, и его прикатили с грохотом и смехом. Кто-то налил воды в бутылки – до разных уровней, и пошла такая импровизация! Нашли ложки – и деревянные, и обычные, мельхиоровые, и ложки зазвучали потрясающе! Детская дудочка, какая-то пищалка и барабанчик – и «дали джазу»! Молчавшая в углу смуглая большеглазая девица в кожаных бриджах и пиджаке с плечиками, сдвинув на нос снятую с кого-то шляпу, вдруг запела, да как! Компания просто взвыла от восторга, а дальше Борис вызвонил знакомого саксофониста, тот прихватил с собой клавишника, и… трое суток у Яши, на Татарской, было так, как надо – вдохновенно, во всех отношениях. Появилась хорошая мысль собрать группу, дело было за малым – найти руководителя, продюсера и понять, зачем вообще это нужно. У Яши уже болела голова, раздражали незнакомые люди, появлявшиеся сами по себе, и не оставляло ощущение, что он, Яша, кому-то что-то должен. Когда Яша окончательно протрезвел после сеанса в Сандунах, он схватился за голову. Он должен был позвонить Темницкому, а когда, Яша не помнил. Страдая бесконечно, он принялся разыскивать Темницкого по знакомым, пока кто-то не дал Яше номер мобильного. Яша удивился – в то время это была еще редкая и дорогая игрушка. Дозвонившись, Яша выслушал Темницкого, понял, что он, Яша, ничтожество и лучше бы ему вообще не появляться на свет. Яша слушал терпеливо, ожидая разговора о Магде, и дождался. Темницкий приказал Яше найти Магду – где угодно – и немедленно ехать с нею на Алтай, где им дадут такое количество лошадей для съемок, что ими можно обеспечить всю Францию. Яша огорчил Темницкого тем, что Магда больше не Измайлова, потому влияние его на неё не распространяется. Выслушав очередную порцию слов обидных и уничижительных, Яша захотел повесить трубку, но тут Темницкий вздохнул, и сказал устало, – я ждал что-то подобное. Ну, и хрен с ней. Собственно, мы финал отсняли, и довольно. Поговорю со сценаристом, и она у нас будет как мадам Коломбо – все о ней говорят, но никто ее не видел. И деньги, кстати, сэкономим. Жаль, она к месту была!
Август тогда стоял жарким, и мысль об Алтае Яшу успокоила. Перед отъездом он созвонился с Борисом, и сказал, что доверяет ему узнать, где и сколько Яша заработал. Ты понимаешь, – извинился он, – я понятия не имею обо всех этих счетах и процентах. А на что ты живешь? – изумился Борис. Ну, я работу сделаю, заплатят. Сейчас полякам детские три серии продал, с руками оторвали. И серию «Лилия», кстати. Борь, помоги, я просто это сто лет буду делать. Половину Магде, без вопросов.
