С посетителями здесь было не ахти, оттого девушка неохотно оторвалась от экрана своего телефона и подняла на меня глаза. Секундное замешательство отразилось на её лице, а после его сменила ехидная усмешка.
— Екатерина Львовна, — тягуче протянула она, — Не думала, что вы придёте.
Меня одолевали сомнения, но я не позволила им одержать победу в этом бою.
— Просто Катя. — на выдохе произнесла я, решившись приблизиться к барной стойке. — Будем общаться на ты. Я принесла договор и ещё кое-какие бумаги. Как только ты их подпишешь, мы начнём.
— Как-то непрофессионально психологу общаться со своим пациентом на ты. — ухмыльнулась миловидная шатенка.
— У тебя больше нет лицензии, на тебе условка и захудалый бар, который вряд ли тебе в месяц приносит больше, чем я буду платить тебе в неделю. — с вызовом заявила я. — Можешь считать, что я покупаю себе подругу. Подругу с навыками психолога.
— Ой, да ладно тебе, не заводись. — беззаботно проговорила девушка. — Давай сюда свои бумаги, я взгляну. Что там? Договор о неразглашении?
Я кивнула и, вынув из сумочки папку, передала её Алёне.
— А ты подготовилась, подруга. — ошарашенно выдала та. — Всё настолько серьёзно… — тень сомнения отразилась на её лице. — И почему я?
— Я не могу сказать, пока ты не подпишешь документы.
— Могла бы соврать, что тебя впечатлили мои профессиональные навыки. — проворчала одна из моих первых психологинь в этом городе.
Бегло просмотрев документы, Топольницкая поставила свою подпись везде, где требовалось, и вопрошающе уставилась на меня:
— Может, ты хотя бы присядешь?
Снова вдавив ногти в кожу на ладони, я выпалила на одном дыхании:
— Я хочу другого мужчину. Не своего мужа. Я его не боюсь. Он свёл на нет мои панические атаки за месяц, касаясь меня, разговаривая со мной и даже несколько раз поймав в нескольких сантиметрах от асфальта, когда я перепрыгивала ту проклятую лужу у детского садика и чуть не угодила в неё. — дыхалка подводила. Мне пришлось перевести дыхание, чтобы спросить о том, что вертелось в моей голове последние месяцы. — Почему ты во время нашего последнего сеанса настаивала на том, чтобы я прибегла к эскорт-услугам и купила себе… мужика?
«Психолог не лечит — психолог калечит!» — именно так я думала, распрощавшись с Топольницкой Алёной два года назад. Когда она мне во время сеанса заявила, что для полноты моего психологического портрета мне недостаёт опыта с другими мужчинами. Я не особо тогда удивилась, потому что в моём окружении не было ни одного мужчины, кроме моего мужа. Это не то, чтобы вынужденная мера, это было осознанное решение. Но, как оказалось, Алёна имела в виду именно общение интимного плана. По логике, если я боялась близости с законным мужем, то с посторонними мужчиной, которому я стану платить и диктовать условия нашего интима, всё может проходить куда менее тревожно, панически и болезненно. Она не то чтобы настаивала, но подводила к мысли, что если весь контроль в сексе будет всецело на мне, то я смогу побороть большую часть своих страхов.
Очень иронично, что её слова, которые два года назад заставили меня отказаться от её услуг, спустя такой большой отрезок времени привели меня к ней.
Из Топольницкой мигом ушло всё веселье. Она нахмурилась и, облокотившись на барную стойку, очень серьёзно спросила:
— Не говори мне, что с вашими бабками, чета Авериных не решила проблемы интимного характера за… Сколько лет прошло с тех пор, как ты ко мне ходила?
