— Сука! — проревела я, отшвырнув от себя планшет и сдавшись. — Твари!
Я была уверена, что меня сдал Давид. Он меня вчера ночью поймал на кухне с поличным, сегодня он отправлял Саше мои передвижения по городу, сегодня выяснилось, что он его человек… Других вариантов просто не было.
«Что ты делаешь? Где ты? Что с Колей?!» — ограничившись всего тремя вопросами, я отправила мужу сообщение и, плохо отдавая отчёт своим действиям, снова позвонила в службу такси.
Топольницкая, мягко говоря, обалдела, увидев меня, вывалившуюся из машины и бросившуюся к её двери.
— Папы что, не было? — часто и шумно дыша, выговаривала я, распахнув двери её тачки. — Ты почему здесь?
— А ты почему здесь? — удивлённо спросила та.
Я не могла понять, что вообще вокруг меня происходило. Мир рушился. Люди пропадали, предавали, включали игнор в тот момент, когда были нужны мне больше всего на свете. Казалось бы, я начала жить, сделала первые шаги к своему исцелению, а плата за это…
— Слушай, — оборвала течение моих мыслей Алёна, — На самом деле кто-то приезжал. Двое. Один зашёл и вышел. Ему лет двадцать было, сомневаюсь, что это был твой отец. А другой, постарше, вон на той машине приехал, — выйдя из авто, Топольницкая откинула назад свои длинные чёрные волосы и указала на серый мини-вен. — Я его по фамилии окликнула, он не отреагировал. Может, он?
Мозг просто взрывался. Хотелось заорать во всё горло от бессилия и непонимания.
— Я позвоню. Это странно. Он должен был уже приехать. Может, просто опаздывает… Встал где-то. Куда-то. В пробку? — бормотала, как безумная, потянувшись к карману за телефоном.
Мой отец — довольно жестокий человек. Кто-то мог бы сказать, что он беспощадный. Но он бы не стал лгать о подобном. Если он сказал, что приедет и поможет, значит, он именно так и собирался сделать. Рябов всегда держал своё слово. Взять хотя бы его: «Ты выбрала этого выблядка и столкнула нас с Авериным лбами. С ними и живи. Меня в твоей жизни не будет, если в ней будет эта мерзость! Если ты решила похоронить себя заживо, то без меня!». Сдержал ведь… Кто знает, когда бы мы увиделись или поговорили, если бы я ему сегодня не позвонила сама?
Невольно я поймала себя на мысли, что схожую формулировку я совсем недавно слышала от Топольницкой. Мне сделалось тревожно и очень подозрительно. После глупого предательства Давида, я начала охоту на ведьм, увидев и в Алёне многие странности.
— Отключён. — с подозрением глядя на своего бывшего психолога, я огласила итог своего звонка отцу. — А почему ты мне просто не позвонила, а поехала к полиции?
— Что? — Алёна нахмурилась.
Я пыталась считать её эмоции, тщательно всматриваясь в привлекательные черты лица симпатичной девушки, но меня прервали.
Шум подъезжающих к парковке машин отвлёк. Внедорожник, следующие за ними две легковые машины, ещё один внедорожник, все они медленно въехали и остановились, закрыв собой весь проезд.
— А вот и папочка. — вздохнула я.
— А-а-а, — заторможенно протянула Топольницкая, — А кто твой папочка?
— Кладбищенских дел мастер.
Двери захлопали. Высыпавшаяся охрана окружила нас и взяла на контроль вход в гостиницу. Я смотрела во все глаза, как коричневое пятно, коим являлся мой отец, вышел одним из последних, отдёрнул рукава пиджака, поправил волосы, в которых за эти годы всё же прибавилось седины и выжидательно замер, не торопясь воссоединиться со мной.
