Могла бы и дальше проказничать, но что-то в выражении лица Квилла заставило ее промолчать: то ли сведенные вместе брови, то ли суровый взгляд.
Ругая себя за несдержанность, Айя подхватила лошадь под уздцы и поспешила в сторону ближайшего дома. Его хозяин стоял на пороге, вооружившись топором в одной руке и лампой в другой, и внимательно следил за путниками. Разглядев их, опустил орудие труда, но не выпустил.
– Последний раз спрашиваю, кто такие будете? Что делаете у нас в Поддубянке?
– Да пребудет с тобой милость богов, господин! – Квилл отозвался первым, подмигнул Айе и поклонился. – Едем с женой в город в поисках работы. Заплутали немного. Нам бы какой уголок, чтобы переночевать.
Айя удивилась, услышав эти слова. И тон, и манера речи слишком отличались от привычных ей. Так мог говорить простолюдин, а не образованный человек. Сколько еще ей предстоит сделать открытий за время пути?
Меж тем ее спутник сумел убедить хозяина в чистоте своих намерений и даже договориться о еде и ночлеге. Мужчина оказался не таким суровым, как о нем подумла Айя. Накормил их похлебкой и искренне обрадовался, получив угощение от гостей. Видимо, не так часто ему приходилось есть мясо.
В небольшом доме, в котором помимо главы семьи жили двое его сыновей, не было свободного места. Хозяин постелил им в сеннике.
– Уж не серчайте, – извинился он. – Сами видите, как мы живем. Не зима, не замерзнете, да и удобнее вам там будет вдвоем. Дело молодое!
Хлопнул Квилла по плечу, подмигнул его спутнице и оставил их.
Айе никогда еще не приходилось ночевать на улице. Три стены и навес едва ли можно было назвать жилищем или даже сараем. Сильнее всего ее пугала мысль о том, что спать ей придется рядом с Квиллом. Все бы ничего, но она даже в глаза ему стеснялась смотреть, не то, что остаться с ним наедине. В том, что она ему сказала, была его вина – весь день подшучивал над ней, – но и ей надо бы следить за языком. Сколько раз мать ругала ее за несдержанность, но все без толку.
Айяна не спешила ложиться спать, хотя едва стояла на ногах от усталости, а горячий сытный ужин и вовсе разморил ее. В саду под яблоней нашла кадку с теплой водой. Смыла с себя дорожную пыль, насколько это было возможно, и не спеша направилась к сеннику.
Прислонившись к стене, рассматривала спящего Квилла. В тусклом свете луны он казался моложе и безмятежнее. Исчезла суровая складка меж бровей. Красивые губы изогнулись в улыбке: видимо, мужчине снилось что-то приятное. В распахнувшейся на груди рубашке выднелась смуглая кожа и амулет на тонкой цепочке.
Айяна соединила руки в замок, чтобы не позволить себе лишнего. Нестерпимо хотелось прикоснуться к мужчине, проверить, такой ли гладкой была его кожа, как казалось, растрепать вьющиеся каштановые волосы.
Это желание, никогда ранее не испытанное ею, вызывали дрожь по всему телу и немного пугало. Оно не поддавалось никакому разумному объяснению кроме того, что Квилл нравился ей. Нравился настолько сильно, что рядом с ним она забывала обо всем. Даже Матина, друга детства, за которого собиралась замуж, вспомнила лишь второй раз за день.
– Ты во мне дыру прожжешь, если не перестанешь так смотреть.
Квилл открыл один глаз, устав притворяться спящим. Он казался таким забавным, что Айя невольно улыбнулась. Теперь при всем желании она не могла обидеться на этого несносного мужчину, хотя и мечтала проучить его при первой же возможности.
