Впервые всё оказалось по-настоящему. Надо отдать должное нашему полковнику. Уже через десять минут мы двигались колонной в район Чернобыля.
В середине яркого солнечного дня, после нескольких часов непрерывного движения, поступила команда: «Охват веерный, средства радиационной разведки включить». Танки развернулись в редкую цепь. Я сидел на башне, свесив ноги в люк. Было желание размяться, пройтись пешком по земле, снять шлемофон и окунуться с головой в весну. Но эта лирика не соответствовала приказу, который требовал непрерывного движения по заданному курсу.
Мои глаза, в отличие от весенних мыслей в голове, продолжали цепко ощупывать изменения ландшафта по курсу движения. Вдруг какая-то несуразица по курсу начала нарастать и превратилась в контуры провала в земле. Он зиял рваной раной посреди равнины. По мере приближения я увидел, что на краю провала зависла скомканная груда гражданского тряпья.
Возник долгожданный повод для остановки. Я пошутил про себя, что есть высшая справедливость на свете, и отдал приказ. Танк остановился. Я стянул с головы шлемофон, положил его на крышку люка. Затем вытянул ноги из люка, осторожно разминая их после длительного сидения, и спрыгнул на землю. Играючи, подпрыгивая, подбежал к груде тряпья и склонился над ним. Словно садануло меня под лопатку холодной сталью тесака, и мурашки окатили тело.
Груда тряпья оказалась пышным платьем с юбками, в котором на краю зияющего провала лежала девушка. Это только сейчас я могу сказать, что она была неописуемо красива. Тогда у меня руки затряслись от неожиданности. Она была бела как бинт. Признаки жизни казались призраком, который унесёт даже легкое дуновение ветерка. Я бросился к танку, вскарабкался по броне, отдал приказания.
Радист отправил сообщение комбату. Ребята выскочили из танка и подбежали к девушке. Я встал перед ней на колени. Легко рукой приподнял её голову, тысячами нитей шёлка волос связанную с колючими травинками. Мне подали фляжку. Я набрал в рот воды и сильно брызнул девушке прямо в лицо. Механик-водитель быстро оторвал кусок бинта и смочил его водкой из фляжки неприкосновенного запаса. Я протёр виски девушки влажным бинтом и аккуратно капнул водки на губы, неестественно яркие на фоне белоснежного лица.
Конец ознакомительного фрагмента.
