Через десять дней Жозеф Сийес получил письмо с чистым листом внутри конверта с печатью «неведомых высших». Сийес внимательно присмотрелся к листу и нагрел его над пламенем свечи. На чистом листе проявился текст:
«Жозеф, так как вы не можете сместить Великого Магистра в его отсутствие, пока он жив, вам надлежит сделать следующее: объявить должность Великого Магистра вакантной до тех пор, пока ОН не вернется в Европу. В отсутствие Великого Магистра, его обязанности в Великих ложах возложить на временных заместителей. Если ОН вернется и предъявит претензии, то обвинить его в ненадлежащем руководстве, провезти по всем Великим ложам и снять со всех должностей».
Сийес еще раз перечитал письмо и бросил его в камин.
***
Генерал-адъютант Чернышев Александр Иванович был недоволен своим новым назначением. Государь почему-то решил, что только он, генерал Чернышев, справится с казачьей вольницей, которая, вдруг, начала проявляться с прошлого года, после кончины атамана Платова. Платову удавалось сдерживать эту вольницу силой своего авторитета.
Новому атаману Войска Донского генерал-лейтенанту Денисову авторитета среди казаков тоже было не занимать. Он и с Суворовым половину Европы прошел, и с турками повоевал, и с персами. Правда, последнюю войну просидел на Дону наказным атаманом. Так ведь сам Платов его на хозяйстве оставил. Доверял, значит.
Однако, несмотря на свой авторитет, не спешил атаман Денисов вольницу казачью пресекать. Напротив, он представил царю прожект «Положения об управлении Войском Донским», в котором все вольности закреплялись на бумаге волею царя.
Царю прожект Денисова крайне не понравился. Александр вынашивал совершенно противоположную идею: перевести казаков на службу по образцу военных поселений. Поэтому, вспомнив, что его генерал-адъютант Чернышев водил по тылам французов казачьи полки, царь отправил его в Новочеркасск. Официально Чернышев возглавил комиссию по рассмотрению прожекта Денисова. Тайное же задание было другим: максимально сблизить этот прожект с аракчеевским уставом войсковых поселений.
Александр Иванович сидел за столом в отведенном ему кабинете в войсковой канцелярии и читал аракчеевский устав. Он все больше убеждался, что здесь, на Дону, аракчеевщина не приживется. Казаки и так с детства учатся и воевать, и хлеб сеять, и коней выращивать. Зачем им еще и занятия на плацу, зачем им совершенствование навыков пешего строя? Зачем им штыковой бой? Конь и шашка – вот оружие казаков. И они это доказали в последней войне.
Шум с улицы отвлек Чернышева от неприятного чтения и тяжелых мыслей. Он выглянул в окно и увидел, как двое казаков ведут под руки человека в одном исподнем, а он вырывается и кричит, чтобы его отпустили. Лицо этого человека показалось генералу знакомым. Он распахнул окно и приказал привести бедолагу в кабинет.
Когда человека ввели, он, увидев Чернышева, обрадовался и торопливо заговорил:
– Ваше превосходитство, Лександр Иваныч! Вы меня не помните? Люнебург…
Чернышев вдруг вспомнил этого улана. Лихой рубака. Он сам ему Георгия за храбрость под Люнебургом вручал. Как же его фамилия?
– Егорьев? – внезапно вспомнил генерал.
– Я, ваше превосходительство! – заулыбался улан.
– Что он сделал? – обратился генерал к конвойным
– Так ничего, ваше превосходительство. У него документов при себе нет. Говорит, потерял.
– Я знаю этого человека и ручаюсь за него. Оставьте его здесь и найдите ему одежду.
