Ника фыркнула, явно поддерживая брата.
– Мы оба знаем, что, во-первых, этого никогда не произойдет, а, во-вторых, ты все-таки сжалишься надо мной и снимешь это безобразие. Я что, первым уснул, как в старые добрые времена? Ну так маркер с лица хотя бы смыть можно самостоятельно.
– Нет, друг мой. Ты вчера возомнил, что прекрасно читаешь рэп, и решил на правах хозяина дома заставить состязаться с собой в караоке всех по очереди. И первым вызвал Петра, между прочим.
– Я что сделал?
Да ну нет. Ерунда какая-то.
Когда-то при первом знакомстве с шкафообразным вышибалой у «La Villa» мы немало с ним повздорили. Во мне говорил алкоголь и юношеский задор, да и несостоявшаяся моя невеста Антонина тогда была со мной на одном из «официальных» выходов в свет. Что говорило в Петре – не знаю. Но в итоге, когда на пустынном заднем дворе в дело пошел кусок фонарного столба, который я направил магией, а Петр поймал и отвел от себя голыми руками, до нас обоих дошло, что между нами больше общего, чем кажется. С тех пор Петр сменил место работы и был у меня разом за телохранителя, личного помощника и, иногда, – выступал голосом разума. Ну и выполнял роли шофера, секретаря, кинолога, курьера и много кого еще. Условия, я надеюсь, в этой моей фирме из меня самого и некоторых верных товарищей были куда лучше, чем в том клубе. Ну, по крайней мере, работа точно была интереснее.
Да, иногда мы с ним вспоминали первую встречу, особенно немного перебрав. Да, меня могло заносить. Но дуэль в караоке… Мне медведь на ухо еще в младенчестве наступил. Хотя, каюсь, на первом курсе я думал податься в рэперы, даже денег у отца взял на это дело… Благо, достаточно было послушать первую и единственную свою запись, чтобы навсегда закончить с карьерой музыканта.
В голове размытые обрывки воспоминаний соединялись в единую картину. Кажется, вчера речь правда зашла о музыкальных пристрастиях, и я решил вспомнить старое увлечение…
– Мне пора заканчивать с выпивкой.
– Отличная идея, – хмыкнула Ника. – Ты так говорил и на прошлый Новый год, когда вы с Петром принесли из леса трехметровую ель и чуть не сожгли коттедж от пущенной в нее петарды.
Было такое. Вроде бы.
– Ладно, у меня вчера день рождения был. Обещаю, больше не повторится. Макс, ну сними эту гадость.
Максим поднял бровь, что его худому лицу с темными запавшими глазами придало несколько устрашающий вид. Даром что веснушки были, да и волосы – рыжие, а не черные, не давали совсем уж принять его за восставшего мертвеца.
– Сделаю вид, что поверю твоему обещанию.
Сила, удерживавшая меня, наконец, исчезла.
– Друзья, называется, – пробормотал я, поднимаясь на ноги. – Нет бы воды принесли. Или рассола лучше…
Макс только фыркнул на такое заявление.
– Пил ты сам, так что пожинай плоды своей несдержанности самостоятельно.
Не сказать, что душ помог прийти в себя. Пусть ванная отцовского особняка полна непрактичного шика, вода в ней ровно такая же, как и везде. И ровно так же не способна привести меня в порядок за мгновения. Впрочем, Макс прав – пил я действительно сам.
На первом этаже на кухне обнаружился-таки рассол. И вчерашняя пицца, которую я без зазрения совести запихнул в микроволновку. Отца бы от такой диеты удар хватил, но мне не привыкать.
Я с детства хотел быть как все, а это сложно, когда у твоей семьи денег столько, сколько большинству людей за всю жизнь не заработать. Хорошие связи бабушки с дедушкой, старая фамилия, большинство представителей которой имели предпринимательскую жилку, хорошие посты в партийной администрации и должная хватка и наглость после развала СССР…
