- Это не она, - отец спокоен. – Это уже не она… но мы с тобой можем попробовать одно… средство…
- Хорошо.
- Даже не выслушаешь, что за средство?
- Я согласен. Когда?
- Завтра.
Отец потер руки.
- Почему только завтра?
- Луна войдет в полную силу. Ты удачно вернулся, Ильюша… и если у нас все получится…
…тварь захохотала.
И снова память. На сей раз хрупкая, как древний пергамент. С легким ароматом пыли и душистых трав, которые клали под матрац, чтобы спалось легче. Но не спалось.
Никак.
И Илья, проворочавшись до рассвета, встал.
Он должен спуститься сам. Он должен увидеть.
Проверить.
Лестница не исчезла. И света одинокой свечи хватило, чтобы разогнать мрак. Дверь. Ключ… он забыл про ключ. И что теперь? Возвращаться? Будить отца?
Дверь открылась сама.
- Проходи, - раздался тихий голос. – Не стесняйся. Чувствуй себя как дома…
Тварь больше не бесновалась, да и из клетки она вышла, села в пентаграмму, ноги скрестив, и теперь задумчиво скребла длинными когтями коленку.
- Я надеялся, что ты придешь, - она смотрела на Илью снизу вверх, и во взгляде ее не было больше безумия, лишь интерес.
- Я пришел.
Первой мыслью было – бежать.
Немедля.
Будить отца. Сказать, что выбралась она, что…
- Я тебя не трону, - тварь махнула рукой. – Присядь. Поговорим, пока этот горе-маг не явился… занудный он у тебя. Казалось бы, получил в руки источник древней мудрости, так сиди и радуйся, а он только и умеет, что бубнеть да вздыхать… и все мало, мало… но тут понимаю. Сам был таким.
- Кто ты?
- Кто я… интересный вопрос, правда? – голова матери перекатилась с плеча на плечо. Рот приоткрылся и из него выглянул кончик языка. – Тело ты узнал… кстати, не слишком-то приятное вместилище. Женщин я в принципе не люблю. Вечно у них то одно, то другое… у этой вот печень увеличена. Сердце пошаливает. Да… и с желудком беда. Еще полгодика и целители будут бессильны.
- Кто ты? – повторил Илья вопрос.
- Я – не она, это ты правильно думаешь. Я – дух, который тихо-мирно дремал себе, пока одной дуре не вздумалось искать справедливости… запомни, Ильюшка, самые большие глупости в этом мире делаются ради абстракция. Любовь. Честь. Справедливость опять же… выпустила… да… а изгнать силенок не хватило. Этот же возомнил себя некромантом… будто для того, чтобы им стать, хватит одной книжицы. Нет, книжица, не спорю, прелестная… и в мои темные времена за такую душу отдавали, но вот… голова на плечах быть должна… должна, да…
Существо тяжко вздохнуло.
- Он призвал меня. И заключил в это тело. А чего хочет – и сам не знает…
- Он?
- Ильюшка, - тварь погрозила пальцем. – Не притворяйся большим дураком, чем ты есть на самом деле. Ты ведь все прекрасно понял… кстати, девушку жаль, но зря она языком молола… могла бы еще и пожить… недельку-другую. Что ты смотришь так, с укоризной? Мне тоже питаться надо. Ты же не думаешь о том, что чувствовала себя свинья, которую ты давече вкушать изволил?
Тварь засмеялась.
А смех у нее неприятный, дребезжащий, и нисколько не похож на матушкин.
- Что здесь происходит?
- Интересный вопрос, - ответила она. – Поверь, я и сам не отказался бы понять… происходит то, что в руки твоему папочке попала одна вещь, которую защищали от многого, но увы, защиты от дураков так и не придумали. Он прочел. Кое-что выписал. И возомнил себя великим магом. Задумал ни много, ни мало, составить заклинание, которое бы духов подчиняло, таких вот…
