Только остановившись перед регистратором, оборачиваюсь, но девчонки и след простыл, словно ее там не было.
— Доброе утро! Ваши документы.
Сжимаю в руке паспорт и кусаю губу. Рвану за незнакомкой — и все мои планы полетят коту под хвост. А деду мои новые проблемы будут, как бальзам на душу.
— Молодой человек, ваши документы.
Протяжно вздохнув, подаю регистратору паспорт и билет и в последний раз смотрю на ель, у которой столкнулся с самой яркой красоткой во всем мире. И какой же я болван, что даже имени ее не спросил…
5. Глава 4. Майя
Я ни разу ни с кем не столкнулась в столичных аэропортах, где люди густым потоком текут во все стороны. Но умудрилась оказаться под ногами здоровенного незнакомца в небольшом здании обычного регионального аэропорта. Второго января. Казалось бы, в пустоте, звенящей эхом, вообще невозможно на кого-то наткнуться. Потому я и отвлеклась на горящую гирляндами елку. Залюбовалась так, что сумку выронила, когда лбом уткнулась в твердую мужскую грудь. Даже сквозь ткань его плотной куртки я ощутила, что она каменная.
— Извините, — пищу я, подбираю сумку и поднимаю лицо взглянуть на незнакомца.
Просто огромный. Похож на выточенную в горе статую. Красивый темноглазый джигит с заметными восточными чертами лица. Кровь смешанная, горячая. Мама всегда говорила, что такие мужчины особенно опасны. Рожденные без принадлежности к одной вере, они уже считаются плодом греха, и ждать от них чего-то доброго даже не стоит. А у этого еще синяк на скуле и костяшки на руке сбиты.
Мне становится неуютно под его ощупывающим взглядом. Взволнованно поправляю платок, подаренный мне Валентином Борисовичем в Новый год, и этим жестом вызываю у незнакомца улыбку. Губы в привычной ему манере изгибаются в уголке, и он хриплым вибрирующим голосом произносит:
— Короче юбочки носить надо, барышня.
Его взгляд нескромно опускается к моим ногам, и я застываю на месте от его хамства. Это совершенно бестактно — так смотреть и так говорить!
Он обходит меня по кругу, но глаз не отводит, спиной попятившись к стойке регистратора.
— С Новым годом! — подмигивает мне и, развернувшись, идет дальше.
У меня щеки загораются. Жутко признавать, что у меня мурашки ползут по коже от взгляда, улыбки и голоса постороннего мужчины. Я возмущена не только его выходкой, но и своей минутной слабостью.
О, Всевышний, покарай меня!
Приложив ладонь к щеке, бегу в зал ожидания.
Валентин Борисович в последние дни мрачный. Он часто созванивается с сыном и обсуждает дочь. Я в его семейные дела не лезу, но вижу, как он нервничает, переживает. Видимо, у Эллы проблемы, а тут еще я, упавшая как снег на голову.
— Майя, все хорошо? — с тревогой спрашивает, когда я появляюсь перед ним. — У тебя жар?
— Нет-нет, — мотаю головой. Я сомневаюсь, что мне следует рассказывать ему о незнакомце. Вряд ли их женщины жалуются мужьям на каждого, кто переходит рамки приличия. Тут так принято, что ли. — Общественный туалет не для меня, — отвечаю, загораясь еще сильнее от своей лжи.
Он снисходительно улыбается и указывает на кресло.
— Садись. За нами скоро приедут.
Удобно разместившись, я прижимаю к себе сумку и опускаю взгляд на обручальное кольцо. Незнакомец его заметил — это факт. Но оно не остановило его. Ох, что же меня ждет в этом мире свободы и вседозволенности? Неужели сковороду придется везде с собой носить, как карманное зеркальце?
