Читать онлайн Альбина Кондратьева - Внутренний мир. Западня

Иногда жизнь преподносит сюрпризы, и не всегда с первого взгляда можно понять,

хорошие они или плохие.

Анне Ки̒вер было пятнадцать, когда её затянула череда самых противоречивых событий. Наверное, лишь спустя годы, находясь в той точке, куда её забросила судьба, она могла бы с облегчением сказать, что жизнь не пошла под откос, несмотря на множество крутых поворотов.

Стоит отдать должное дуальности, что проникает в каждый уголок нашей жизни и окрашивает её не просто чёрным или белым, а смешивает все цвета и оттенки. Когда через призму прожитых лет мы перестаём давать оценку пройденному пути и принимаем каждый наш шаг как бесценный опыт, как важный штрих в формировании нашего внутреннего мира.

Непознанные уголки сознания, иные формы и миры всегда манили Анну Кивер. Сначала ей было просто любопытно заглянуть за завесу нашей реальности, но годы спустя она попала в целый водоворот событий. Узнала, что такое насилие и заточение, что значит терять физическую свободу и одновременно иметь бесценное право быть, кем захочешь. Она познала страх смерти и боль утрат, унижение и любовь. Несмотря на волшебство, коим была окутана её жизнь, здесь нашлось место героизму и подвигам, на которые мы идём каждый день ради тех, кого любим, открылась подлость и тёмные стороны человеческой души, спрятанные под маской добропорядочности. И все эти краски ложились на холст её жизни порой чьими-то умелыми мазками, порой кляксами, оставляющими глубокий след. Но это была палитра жизни, вся феерия цвета, сделавшая ярким внутренний мир Анны Кивер.

И хотя на первый взгляд может показаться, что эта история совсем не про неё – куда бы мы ни ступили, встретим на пути эту девушку.

Может быть случайно, а может, и нет…

Саранск 2003 г.

Начиналась гроза. Июнь в Саранске выдался жарким и безветренным. Все ждали дождя как манны небесной, и вот, наконец, когда духота стала особенно невыносимой, с востока город накрыли тяжёлые серые тучи. Казалось, небосводу не хватит сил, чтобы удержать пышные клубы тёмной, подвижной, клокочущей изнутри массы. Так и случилось, купол небес треснул, и вода хлынула невероятным потоком.

Аня стояла у окна своей спальни и смотрела за тем, как люди спешат укрыться под широким навесом детской площадки. Места было мало, но она отчётливо видела улыбки на лицах людей, и до неё долетал их звонкий смех и возгласы. Мужчины отжимали промокшие насквозь футболки, а две девушки, сняв босоножки, подставляли ноги под струи воды, бегущей с крыши. И Ане вдруг захотелось оказаться там, в толпе этих незнакомых людей, разделить адреналин их неожиданного приключения. Сухость и теплота комнаты стала ей в тягость.

«Тепличная девочка», – так отозвалась о ней соседка на лавочке возле дома. Аня всегда была под строгим присмотром мамы и под нежным крылом папы. Только теперь она поняла, что это был не комплимент. Мама и папа впервые в жизни не смогли защитить её от беды, и Аня с ужасом обнаружила, что совершенно не научена проигрывать, не готова к поражениям и ударам судьбы.

Аня провалила экзамен по алгебре в девятом классе.

Дурацкие тесты! Неправильно заполненный бланк, и компьютер считал все ответы как неверные. А ведь она столько готовилась, столько времени провела у репетиторов! Рассчитывала если не на лучший результат в классе, то хотя бы оказаться в первой тройке. В тот момент Ане казалось, что это худшее, что может произойти в её жизни, – самый страшный кошмар девочки-отличницы.

Она прижалась лбом к прохладному окну и тяжело вздохнула. Дождь барабанил по стеклу, капли соединялись в тонкие линии, похожие на ручейки слёз. Аня, поддавшись порыву, открыла окно настежь. Она высунулась почти по пояс и тут же промокла насквозь, особенно когда порыв ветра обрушил с верхнего карниза изрядную порцию воды за шиворот. Всё тот же порыв завладел тюлем на окне, и вот уже не только Аня, но и подоконник, пол и кончик ковра в спальне были мокрые. Но девочке впервые за последнюю неделю было весело. Не так, как той группе незнакомцев под навесом детской площадки. Но с ней словно был сам дождь, и эта необъятная, бесформенная стихия стала её частью. Где-то над головой предупреждающе сверкнула молния, и Аня опасливо всунулась обратно в комнату.

«Трусиха», – мысленно бросила она самой себе. Грянул гром, словно треснула в небе огромная каменная скорлупа, и в округе сработало сразу несколько сигнализаций на машинах. «На домах молниеотводы, шанс, что разряд попадёт в тебя один на миллион. Высунься ещё раз, не бойся!»

Вообще, не в её характере было совершать спонтанные поступки, но на душе скребли кошки, и очень хотелось отвлечь себя чем-то свежим, прохладным, льющимся за шиворот. Лишь бы только не прокручивать в голове по кругу этот момент: «Анечка, ты только не переживай, мы и сами не поняли пока в чём дело, но у тебя ноль баллов».

А потом её рыдание на весь класс. Девчонки презрительно надсмехаются, а пацаны смотрят с разочарованием и даже отвращением.

«Ну, ты даёшь, Кивер!»

«Не ожидала от тебя».

«А как же ты теперь поедешь в Москву в колледж?»

Уже никак. Придётся остаться в школе и пойти здесь в десятый класс. Родители подали апелляцию, но разбирательство грозилось затянуться надолго, и было очевидно – она не успеет подать документы в колледж.

Утерев слёзы, Аня тогда оглядела класс и с ужасом поняла, что не видит ни одного сочувствующего лица. Как так? Её же все любили! У неё было много подруг, и она была суперпопулярная у мальчиков, (один раз они даже подрались из-за неё). Почему они так смотрят, словно радуются её провалу? Это стало вторым ударом для неё.

Быть может, не стоило хвалиться на весь класс поездками за границу? Не надо было демонстрировать одежду из Европы, крутой телефон с камерой. Но она же не виновата, что папа хорошо зарабатывает, и они могут это себе позволить! Аня гордилась этим, гордилась успехами в учёбе, своим высоким ростом и густыми вьющимися золотистыми локонами. Одноклассницы заискивали перед ней и искали с ней дружбы, но на деле оказалось, что у неё нет подруг.

Аня тогда нашла взглядом Машку – лучшую подружку из начальной школы. Та сидела одна на последней парте, прыщавая, в растянутом свитере, и смотрела на неё внимательно, изучающе. На её лице не было злобы или насмешки, скорее жалость. И это было ещё больнее. Аня выскочила из класса, борясь с новым приступом рыдания, и с тех пор избегала общаться с одноклассниками. Они смеялись у неё за спиной и не упускали случая напомнить о провале. Благо учебный год уже почти кончился. Однако впереди теперь был десятый класс, который, как она уже догадывалась, будет сильно отличаться от прошедших лет.

Ане было стыдно. Но стыдно не столько за свои «ноль баллов», сколько за то, как к ней относятся в школе. За то, что её, оказывается, никто не любил, и она всех раздражала. Девочка ощутила себя пустышкой, глупой куклой. Словно все эти годы гналась за чем-то ложным, упуская настоящее в своей маленькой жизни.

Так вот, Аня не просто высунулась в окно, но ещё и подняла руки! Как потом говорила её мама: «Ты бы ещё металлическую спицу взяла для верности». Был ли это «знак судьбы» или «рок», но молния всё-таки в неё ударила. Последнее, что она помнила, как лежала на полу своей комнаты, а люстра под потолком кружилась и никак не хотела останавливаться. Именно в тот момент в её голове что-то щёлкнуло, что-то раскрылось. Словно только с этим ударом молнии она начала жить.

Две недели Аня провела в больнице, и если бы не МРТ, регулярные осмотры невролога и сдача анализов, то решила бы, что спятила. Потому что она стала вдруг видеть неровные сияющие пятна вокруг людей, электрическое поле около работающих приборов и ещё множество мелочей, о которых прежде не подозревала: будь то содержимое чьих-то карманов или дословный текст сообщения в телефоне, который лежит в соседней комнате.

Девочку очень пугали эти перемены, но она молчала о них, потому что не хотела попасть в психушку или узнать, что удар молнии повредил мозг. Однако по возвращении домой «чудеса» стали потихоньку заканчиваться. И когда мир вокруг вновь приобрёл прежние контуры, Аня решила рассказать о своём необычном состоянии родителям. Она знала, что они не будут смеяться, и даже мама, несмотря на свою утроенную опеку из-за несчастного случая, не потащит к психиатру. Но реакция у той была подозрительная, даже настораживающая.

– Что ты сказала? – мамины и без того большие карие глаза увеличились. Но в них читался не испуг или осуждение, а досада, если не сказать злость.

Пришлось всё повторить, после чего мама многозначительно переглянулась с отцом.

– Лена! – предостерегающе сказал папа Дима и (думал, Аня не заметит, но она заметила) покачал головой из стороны в сторону. И не в первый раз за свою жизнь у Ани возникло чувство, что родители что-то скрывают.

– Думаю, ты просто очень сильно перенервничала за последние дни, – только и сказала мама Лена. – Тебе надо хорошо отдохнуть перед десятым классом.

– Я не хочу в десятый класс, пожалуйста, – взмолилась Аня. – Может, меня возьмут в какой-нибудь техникум?

– Мы попробуем что-то сделать, – пообещал отец.

Однако старания родителей не увенчались успехом, ни в техникум, ни даже в другую школу с нулевым баллом Аню не брали.

Неужели она проиграла? Впервые в жизни всё сложилось не так, как она хотела, и даже родители оказались бессильны в том, чтобы помочь ей? А ведь Аня думала, что они всегда могут всё решить и устроить ей такую жизнь, какую она хочет. Это было нечестно, незаслуженно! Ане хотелось кричать, хотелось биться головой о стену.

Не помогла даже долгожданная поездка на море. Ане было тошно от пляжей, громкой музыки, пошлых взглядов в свой адрес. Она сидела в номере и читала книжки, как синий чулок. Но именно в эти минуты чувствовала, как потихоньку очищается от чего-то лишнего, ложного. Она впервые так много времени проводила наедине с собой, и с удивлением и даже удовольствием познавала свои чувства и мысли. Словно в её голове всегда на полную громкость работало радио из сплетен, шушуканья и историй подруг, а теперь там звенящая тишина и одиночество. Но от этого одиночества не было грустно, это было какое-то чистое и правильное одиночество, построенное не на «избегании людей», а на «единении с собой».

Для Ани это было непривычно, а ещё родители вели себя странно: они то ругались между собой, то заговорщически шушукались. А по возвращении с моря отменили поездку на турбазу, хотя у папы всё ещё был отпуск, и он обычно никогда не проводил его дома.

– Нам нужно серьёзно поговорить, – однажды утром произнесла мама, встретив Аню на кухне.

С этой фразы редко начинаются хорошие разговоры. Аня вся напряглась, мысленно представив нравоучительный диалог, который, по мнению Елены, поможет дочери беспроблемно доучиться в школе десятый и одиннадцатый класс. Закрыть глаза на насмешки вчерашних подруг, которые не ослабевали, смириться с тем, что ты разочаровала ожидания учителей, свои ожидания.

Она поджала губы, опустила голову и села за стол.

Это происходило снова? – спросила Елена, и Аня в удивлении подняла на неё глаза.– Помнишь, ты говорила, что видишь свет вокруг людей и приборов?

– Да, пару раз, – почему-то не хотелось об этом говорить, словно это было что-то личное, постыдное. На самом деле Аня хоть раз в день, да видела нечто подобное: сияние над микроволновкой, свет вокруг людей, какие-то дрожавшие в воздухе шары непонятного происхождения. – А что?