Внутренний поиск. Сборник работ разных лет - страница 3

Потребности сами по себе безвредны, но когда они отклоняются от тех или иных условных норм в обществе, то присоединяются к теням каунселинга и действуют исподволь как требования. Консультант может испытывать потребность учить и воспитывать, а также передавать свои знания, поскольку таков характер его личности. Характер пробуждает его призвание. Однако он едва ли может требовать, чтобы каждый обращающийся к нему человек приходил только за поучением. Его потребность поучать должна реализовываться иным образом, иначе она способна превратиться в бессознательное требование, предъявляемое к каждому приходящему к нему человеку. Осознав свою потребность в аналитической работе, я, возможно, снижу свои требования к обращающимся ко мне людям. Поскольку требования возрастают в тех случаях, когда в потребностях не признаются, признание мною своих потребностей не позволит им выродиться в требования непременного выполнения в реальной жизни, ибо требования взывают к выполнению, для потребностей же необходимо только их выражение.

Наряду с потребностью в проявлении заботы, важной особенностью, определяющей призвание к такого рода деятельности, как работа консультанта, является потребность в близости, интимности. Не все люди обладают склонностью к близким, личным, откровенным беседам. Если я не осознаю потребности в интимности и не стремлюсь к ней при других обстоятельствах своей жизни, она может превратиться в требование к другому человеку, даже в требование к себе, и я могу стать сверхоткровенным в отношении себя, превращая сеанс терапии в час взаимных признаний.

Доминирующие культурные образы способны влиять на нашу работу, так что все, кто связан с обучением и лечением, как в церкви, так и вне ее, христиане и люди иных конфессий, могут идентифицировать себя с различными сторонами архетипического образа Христа. Такая идентификация может, например, проявиться у тех, кто предпочитает работать исключительно с изгоями общества, с наиболее закоренелыми правонарушителями из трущоб, со всякого рода отверженными. Она может также проявляться у работающих по призванию, у тех, кто противостоит стремлению к материальным благам и коррупции, у антифарисеев, реформаторов, страдающих слуг, преданных мучеников, проповедников любви, то есть у всех тех, кто идентифицирует себя с моложавым духом, ибо образ Христа дает прекрасный пример обращенного к Богу молодого человека.

На мою работу могут влиять и иные образы и стороны моей психики: например, потребность в славе и власти, и тогда я буду встречаться главным образом с важными людьми, превращусь в того, кого ранее называли «светским доктором», или потребность в научных исследованиях, и тогда я увлекаюсь чтением историй болезни, интересуюсь сновидениями и симптомами заболевания как таковыми, забывая о самом человеке – носителе болезни, его снах и симптомах.

Во время терапевтического сеанса другой человек может служить объектом для удовлетворения любой из этих потребностей. Следовательно, его излечение начинается с моего излечения, моего осознания различных архетипических образов, проявляющихся через меня и заставляющих другого играть роль, которую он не собирался исполнять. Ибо если я – отец, то он должен быть ребенком; если я – целитель, то он должен быть больным; если я просвещен, то он должен быть погружен во мрак и заблуждения. Эти проявляющиеся через меня образы являются составной частью некоторого сценического фона, на котором появляется другой человек. Очевидно, что, с одной стороны, ситуация не является обезличенной; но с другой – в ней не может отсутствовать и архетипическое влияние. Мои насущные жизненные потребности и используемый мною профессиональный подход органически вплетены в конкретную сиюминутность, от которой невозможно избавиться с помощью псевдооткрытости и бездушной отстраненности. Чем меньше я осознаю свои личные потребности и то, как они фильтруют силы, проявляющиеся через меня, тем более непосредственно и обезличенно проявляются архетипические аспекты. Тогда каунселинг неожиданно погружается в субчеловеческие глубины, и сами требования перестают носить личностный характер с обеих сторон. Никто не может осуществлять контроль над областью психического и изолировать соответствующие силы, но кое-что о них можно знать заранее и придерживаться гуманистической линии поведения, признав изначально свои личностные потребности. Это может означать признание существования потребностей и у другого человека, что также помогает следовать гуманистической линии поведения.