Графиня Утомская, устроившаяся в специально поставленном к камину четвёртом кресле, оторвалась от образцов кружева и обвела нас рассеянным взглядом. Те образцы она не выпускала из рук с начала вечера. Из-за особого разреза глаз она всегда смотрелась то ли печальною, то ли усталою.
– Вы о цветах? Что толку спорить, Марфа Григорьевна наверняка уже всё заказала?
– Нет, но матушка крайне рекомендовала жасмин.
Потому что цветок этот летний, но и к фамильным чесменским кружевам, что напоминают морозные узоры, подходит.
– Так что ж ты молчишь! – Таня всплеснула руками. – Жасмин! И правда может интересно выйти.
Наверное, это был первый на свете девичник с такой рассеянной невестой. Я планировала его и приглашала подруг желая начала этой немного пустой, но такой весёлой предсвадебной суеты. Мне хотелось листать каталоги и рассуждать о множестве важных вопросов. Какие будут цветы на платье? Каким кружевом украсить салфетки для гостей, и какой крем предпочтительнее для свадебного торта? Ещё зимой во время семейного визита к Лесковым мы с Таней спорили, может ли свадебное платье быть не белым. Очень уж хотелось ей пойти к алтарю в красном – цвете аиста, под знаком которого она родилась. Думалось на своём девичнике тоже в шутку помечтать о жёлтом платье, чтобы правильные Светлана с Марией возмутились и начали меня переубеждать.
Теперь же всё отравляли мысли о ярине Таниче и его одержимости.
– Уверена, Её Сиятельство организует великолепное торжество. У неё просто изумительный вкус! – Светлана изящным движением взяла со столика фарфоровую чашечку. – Но это всё лишь суета. Уля, что между вами со Стефаном? Каким ты его находишь?
– Он вежливый и обходительный, почтителен к старшим…
«И несколько безвольный, но этого вам знать не нужно».
От таких мыслей стало неловко, и я поспешила закончить всё общими словами. Хотелось поделиться с подругами, каким бывает Марк Прохорович, и тем, каким становится Стефан рядом с ним, но нам в любом случае жить одной семьёй. То, что сейчас сказано будет, и через десять лет в обществе отзовётся.
– Думаю, – улыбнулась почти искренне, – мы поладим. Мне показалось, что я могу рассчитывать на уважительное отношение, а этого вполне довольно.
– Да, боюсь, сердце Стефана уже занято. – Светлана вздохнула и отпила немного чая, выдерживая паузу и приглашая остальных задать парочку вопросов.
Таня фыркнула и возвела очи горе – её жутко раздражала любовь Светланы к такой театральщине.
– И кому же отдано его сердце? – Мария, не поднимая глаз, перевернула пару листов каталога.
– Не знаю, будет ли уместно… – Светлана выразительно посмотрела на меня.
Наверное, нужно было прекратить этот разговор, только о подобной истории матушка не рассказывала. Любопытство – главный мой порок! К тому же в груди вдруг потяжелело, но разве прежде была надежда на любовь? Какая глупость.
– Мне тоже интересно. Хотелось бы больше узнать про своего жениха. – Я улыбнулась
– Тогда не могу вам отказать! – Светлана поставила чашечку обратно и благовоспитанно сложила руки на коленках. – У родителей моей маменьки в Горьковском уезде есть имение Каменка. А соседствует оно с Малинками – имением Паньковых, – она уставилась на меня, словно чего-то ожидая.
– Это девичья фамилия матушки Стефана. – Перед глазами стоял рисунок семейного древа Врековых, которое пришлось заучивать на днях. В нём и правда нашлось достаточно прервавшихся девичьих жизней, что не давало забыть о речах ярина Танича на балу.
