Читать онлайн Янина Карпенкина, Александра Голубева - Мобилизация и демобилизация в России, 1904–1914–1941

Россия на переломе. Книги о поворотных моментах истории

А. А.Голубева – составление, комментарии (Глава 3)

Я. В. Карпенкина – составление, комменатрии (Глава 5)

© Карпенкина Я.В., Голубева А.А., Леонтьева О.О., 2025

© Оформление. ООО Издательство «Эксмо», 2025

Ключевые события[1] Русско-японской войны 1904–1905 гг.

В ночь на 27 января (9 февраля)^>11904 г. – Япония нападает на русский флот в Порт-Артуре.

27 января (9 февраля) 1904 г. – Россия объявляет войну Японии.

21 августа (3 сентября) 1904 г. – российские войска терпят поражение в битве при Ляояне.

20 декабря 1904 г. (2 января 1905 г.) – российские войска после длительной осады по приказу генерала Анатолия Стесселя[2] сдают Порт-Артур.

25 февраля (10 марта) 1905 г. – российские войска под командованием генерала Алексея Куропаткина[3] терпят значительное поражение и сдают Мукден.

15 (28) мая 1905 г. – российский флот под командованием адмирала Зиновия Рожественского[4] почти полностью уничтожен в битве у Цусимы.

23 августа (5 сентября) 1905 г. – Россия и Япония подписывают Портсмутский мирный договор, положивший конец войне.

Потери в войне: Россия – более 60 тысяч человек погибших, более 70 тысяч военнопленных; Япония – более 100 тысяч погибших, более 6 тысяч военнопленных и пропавших без вести.

Высочайший манифест императора Николая II о начале военных действий против Японии от 27 января 1904 г.[5]

Божиею Поспешествующею Милостию Мы, НИКОЛАЙ ВТОРОЙ, Император и Самодержец Всероссийский,

Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, Государь Псковский, и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский, и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовской земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский, и всей Северной страны Повелитель; и Государь Иверский, Карталинской и Кабардинской земли и области Арменской; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, и прочая, и прочая, и прочая.

Объявляем всем Нашим верным подданным:

В заботах о сохранении дорогого сердцу Нашему мира Нами были приложены все усилия для упрочения спокойствия на Дальнем Востоке. В сих миролюбивых целях Мы изъявили согласие на предложенный Японским Правительством пересмотр существовавших между обеими Империями соглашений по Корейским делам. Возбужденные по сему предмету переговоры не были, однако, приведены к окончанию, и Япония, не выждав даже получения последних ответных предложений Правительства Нашего, известила о прекращении переговоров и разрыве дипломатических сношений с Россиею.

Не предуведомив о том, что перерыв таковых сношений знаменует собою открытие военных действий, Японское Правительство отдало приказ своим миноносцам внезапно атаковать Нашу эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артура.

По получении о сем донесения Наместника Нашего на Дальнем Востоке Мы тотчас же повелели вооруженною силою ответить на вызов Японии. Объявляя о таковом решении Нашем, Мы с непоколебимою верою в помощь Всевышнего и в твердом уповании на единодушную готовность всех верных Наших подданных встать вместе с Нами на защиту Отечества призываем благословение Божие на доблестные Наши войска армии и флота.

Дан в Санкт-Петербурге в двадцать седьмой день января в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четвертое, Царствования же Нашего в десятое.

На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

«НИКОЛАЙ».

Из книги писателя и библиографа Сергея Минцлова. «Петербург в 1903–1910 годах»[6]

4 марта. Вчера беседовал с сановниками медицинского мира и полюбопытствовал узнать – что значил сей сон – отправка почти сплошь одних евреев-врачей в действующую армию. Оказывается, как «неблагонадежный» элемент, на случай мобилизации они были зачислены в самый отдаленный и, как предполагалось недавно, не угрожаемый войной округ. Нежданно-негаданно все перевернулось, и евреи пошли в первые ряды. Правы заграничные остряки, выпустившие теперь открытые письма, на которых изображен отдыхающий Саваоф. К нему является архангел и сообщает, что на земле неблагополучно: война. Саваоф махает рукою и отвечает: «Пускай себе дерутся: сами помирятся!»

– Да русские это с японцами воюют, Ваше Божество!

– Русские? Давай, когда так, кушак и шапку: эти без меня не обойдутся!

Со всех сторон доводится слышать глухие толки о беспорядках и сопротивлениях властям на Руси. Где происходили они, как – никто объяснить не может. В Царстве Польском, передавали, были даже отказы солдат идти на войну и т. д.

Отмечаю вновь проснувшееся во всех ожидание чего-то изнутри России; к войне публика уже несколько поохладела; листки с телеграммами куда меньше стали находить покупателей, и теперь газетчики напрашиваются к равнодушно идущим мимо прохожим. Первая, острая стадия миновала… Что-то будет, когда все пресытятся и устанут от войны?..

Именной высочайший указ Правительствующему Сенату от 24 января 1904 г.[7]

Для скорейшего, в случае надобности, приведения на военное положение войск Наместничества, а также состава сибирского флота Мы признали необходимым предоставить Наместнику Нашему на Дальнем Востоке право:

1) призывать в районе Наместничества на действительную службу проживающих там офицерских и нижних чинов запаса армии и флота по действующим в этом районе частным мобилизационным расписаниям, и

2) распорядиться приобретением от населения потребного для пополнения войск Наместничества числа лошадей, согласно имеющихся на сей предмет особых соображений. Ближайшие по сему указания даны нами Военному Министру и Управляющему Морским Министерством.

Правительствующий Сенат не оставит сделать к исполнению сего надлежащее распоряжение.

На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

«НИКОЛАЙ».

В С.-Петербурге. 24-го января 1904 года.

26-го янв.

Именные высочайшие указы Правительствующему Сенату от 28 января 1904 г.[8]

<…> Признав необходимым привести на военное положение войска и учреждения сибирского военного округа, а также довести до полных военных составов тыловые части Наместничества, Мы повелели Указом Нашим, сего числа данным Военному Министру, сделать ныне же, по указаниям Нашим, все надлежащие по сему распоряжения.

Вместе с сим повелеваем:

1) Призвать на действительную службу нижних чинов запаса армии и флота, согласно ныне действующему мобилизационному расписанию, из всех областей и губерний сибирского военного округа, а также в потребном числе из уездов казанского округа: Вятской губернии – Котельнического, и Пермской губернии – Верхотурского, Ирбитского, Камышловского и Шадринского.

2) Призвать на действительную службу всех тех проживающих в пределах Империи офицерских чинов запаса, кои, согласно ныне действующим распределениям, предназначены поименно на укомплектование войск сибирского военного округа – и

3) Приобрести от населения потребное число лошадей, согласно соображениям, разработанным на сей предмет на местах.

Правительствующий Сенат не оставит сделать к исполнению сего надлежащее распоряжение.

На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

«НИКОЛАЙ».

В С.-Петербурге,

28-го января 1904 года.

Из книги историка и журналиста Сергея Ольденбурга «Царствование императора Николая II»[9]

Известие о начале войны поразило, всколыхнуло Россию. Почти никто ее не ждал; огромное большинство русских людей имели самое смутное представление о Маньчжурии. Но всюду почувствовали: на Россию напали. В первый период войны это настроение преобладало: на Россию напали и надо дать отпор врагу.

В Петербурге, а затем и в других городах, возникли сами собой давно не виданные уличные патриотические манифестации. Их необычной чертой было то, что в них участвовала и учащаяся молодежь. В университете состоялась сходка, завершившаяся шествием к Зимнему Дворцу с пением «Боже, Царя храни». Те, кто не сочувствовал – а их было немало, – в этот день примолкли, стушевались. Только Высшие Женские курсы выделились на общем фоне; курсистки на бурной сходке заявили чуть ли не единогласно протест против молебна о даровании победы, который хотел отслужить в здании курсов совет профессоров; по-видимому, в связи с этим возник – не подтвержденный и не опровергнутый – слух о приветственной телеграмме, посланной курсистками микадо. В Баку армянскими революционерами была брошена бомба в армянское духовенство, служившее молебен о победе; было два убитых и несколько раненых.

Оппозиционные круги, в начале января 1904 г. устроившие в Петербурге первый нелегальный съезд Союза Освобождения и выбравшие тайный руководящий комитет, оказались застигнутыми врасплох этими настроениями. Земские и дворянские собрания, городские думы принимали верноподданнические адреса. Земские конституционалисты, собравшиеся 23 февраля на совещание в Москве, приняли решение: ввиду войны всякие провозглашения конституционных требований и заявлений прекращаются, по крайней мере на первые месяцы; это решение мотивировалось патриотическим подъемом в стране, вызванным войной.

«Вестник Европы» писал: «Война, вызвавшая подъем духа во всех слоях русского народа, раскрывшая всю глубину их преданности государственному благу, должна – мы этому глубоко верим – рассеять множество предубеждений, мешавших широкому размаху творческой мысли. Общество, добровольно разделяющее правительственную заботу, будет признано созревшим и умственно, и нравственно. С такой надеждой легче переносить потери и жертвы, неразрывно связанные с войной». <…>

В литературных кругах – по признанию З. Н. Гиппиус – «война произвела мало впечатления… чему помогала, вероятно, и ее далекость. К тому же никаких внутренних перемен от нее не ждали – разве только торжества и укрепления самодержавия, потому что в первое время держалась общая уверенность, что японцев мы победим».

Настроение масс отчасти проявилось в усиленном спросе на лубочные военные картинки, на портреты героев войны. Революционеры-террористы, скрывавшиеся под видом странствующих торговцев, вынуждены были сами торговать этими картинками. «Гонят народ как на бойню и никакого протеста», – со злобным раздражением говорил террорист Каляев своему товарищу Сазонову. «Всех обуял патриотизм… Повальная эпидемия глупости… На героев зевают, разинувши рот…»

<…> Частные мобилизации сперва касались только немногих округов, и Россия очень мало ощущала войну. Внутренняя жизнь, после первой встряски, продолжала двигаться как бы по инерции… В обывательской массе, не имевшей никакого представления об огромных трудностях войны, считавшей японцев ничтожным врагом, «макаками», отсутствие русских успехов вызывало досаду и нарекания на власть…

Именной высочайший указ Правительствующему Сенату от 16 февраля 1904 г.[10]

Признав необходимым пополнить составы флотских экипажей Тихого океана, сверх уже призванных офицерских и нижних чинов запаса флота из районов Наместничества, сибирского округа и 5-ти уездов казанского военного округа, Мы повелели Указом Нашим, сего числа данным Управляющему Морским Министерством, сделать ныне же надлежащие по сему распоряжения.