Водитель рыжей таксы - страница 10

Постепенно я поняла устройство новой Норы. Мы спим в самом большом логове. Там для меня есть отдельная маленькая норка, темная и низкая, очень мягкая. Я залезаю в нее, когда хочу побыть одна. Ну не совсем одна, обычно я прихватываю туда свои любимые мягкие запахи, чтобы обнимать их и покусывать.

Большое логово устроено очень сложно. В нем есть высокое лежбище, до которого я долго не могла дотянуться и где спят Большие-Свои. Но я могла зайти под него и лежать, только там жестко и холодно. Зато интересно, потому что это только моя территория. Еще в Норе было особое логово только для Больших-Своих, Они там что-то делали. Издавали странные звуки. Я часто ложилась рядом с преградой перед этим логовом и громко возилась, чтобы Они меня услышали и впустили, только все без толку. В это логово часто уходил спать Большой-Свой, и я слышала, как Он там храпит. Большая-Своя тоже туда уходила, и тогда Большой был только моим. Мы играли в разные мягкие запахи и в игру «Я тебя укушу». Когда я уставала, то засыпала у Большого-Своего под боком или между лапами.

Долго искала Другую Таксу. Она пряталась, но постоянно наблюдала за мной. Наконец нашла ее на лежбище Больших. Сперва я ее боялась. Недолго. Другая очень мягкая и добрая, только сама не играет. Я должна ее теребить и таскать. Или это делают Большие-Свои. Тогда Другая весело скачет, и за ней можно здорово погоняться. А еще она не ест и не пьет. Когда я хорошо поем, то прихожу к Другой и показываю, что я ела. Но ей все равно.

Другая Такса никогда сама не нападает, я для нее Старшая. Я рычу на нее и треплю, чтобы знала свое место. Вообще, она странная. Меняет запах и размер. Сперва Другая была большой и пахла чужой собакой. Потом она стала меньше, запахла мною и Большими-Своими. А как-то раз быстро выросла обратно. Но больше чужой собакой не пахнет, только нашей Стаей. Это правильно.

Однажды меня стали заворачивать в теплые мягкие запахи, а потом понесли вон из Норы. Большая-Своя все время грела, и я не боялась. Главное, что меня не сажали в тесное логово, не трясли и не качали, как в прошлый раз. Правда, нос замерз. Сразу стало очень светло и шумно. Много новых запахов. После этого не так светло, но зато снова тепло. Много Больших-Чужих. И много чужих запахов, некоторые очень неприятные. Тут уже я забоялась, но старалась не подавать виду. Все же жаль, что Другая Такса не пошла с нами. Меня осматривала и мяла незнакомая Большая, но она была не злой, хотя опять укусила длинным холодным зубом. Я решила, что для взрослой таксы это ерунда, и не стала плакать. А вот как я попала обратно в Нору, не могу вспомнить. Ясное дело, холодный укус даром не прошел, и мне было нехорошо. Я забралась в свое маленькое логово и не хотела ни есть, ни играть, хотя Большие пытались меня развеселить. А когда проснулась, все было как прежде.

Лизавета ничем не болела. Она исправно ела, набирала вес и производила растущие вместе с ней какашки. У нее не было рвоты, поноса и судорог. Несмотря на присутствие щенка, в квартире ничем не пахло – впитывающие пеленки и их быстрая замена делали свое дело. Запах самой Лизки долго был мускусным и резковатым, щенячьим.

В конце января Лизке исполнилось три месяца, и мы собрались официально оформить наши с ней отношения. То есть пойти в ветеринарку, сделать вторую прививку и заполнить ветпаспорт. Это оказалось не так просто. На улице стояли крещенские морозы ниже двадцати градусов. Бубусю пришлось не только нарядить в кофточку-приданое, но и упаковать в три слоя в плед. Торчали только нос и глаза. Чтобы не простудить уши, их тоже замотали. Перед самым выходом Лене этого показалось недостаточно. Из шкафа была извлечена парадная норковая шуба, в которой я видел жену только единожды, во время похода в ЗАГС. Сверток с Дорогой Гусей уместился под шубу примерно наполовину, остальное поехало снаружи. Наше чудо настолько изумилось происходящему, что не плакало. Распахнувшийся мир ошеломил и подавил крошечную таксу. Она и представить не могла, что уже через пару недель будет созерцать этот мир ежедневно.