Таксюшу осмотрела та же самая врач, которая год назад сделала операцию Лизавете Первой и после произнесла страшное: «Онкология». Сейчас все шло гораздо веселее. Девка топталась на пеленке, охотно позировала и даже почти не поджимала хвост. Потом ее поставили на весы и обмерили. Укола Лизка, похоже, вовсе не заметила. А пока мы ждали заполнения ветпаспорта, заснула от избытка впечатлений.
– Ну, как назовем? – поинтересовалась доктор.
– Лиза.
– Вы уверены? Может, не надо? Ведь…
– Надо.
Доктор вздохнула. И вывела в графе «Кличка» твердое, как судьба, Лиза. Реинкарнация получила документальное подтверждение.
После прививки прошло две недели, и Лизка стала готова к общению с другими собаками. Погода не располагала, стоял вьюжный февраль двадцатого года. Мы выносили свое закутанное сокровище на несколько минут сперва во двор, потом через дорогу в сквер. Осторожно ставили на снег. Лизка скользила всеми четырьмя лапами, нюхала отметины других собак, ковыляла туда-сюда пару метров и, трясясь, просилась обратно на руки. Мысль гадить в этом белом холодном мире казалась ей нелепой. Но мы рассуждали, что главное – привыкнуть к прогулкам, а остальное приложится. Кроме того, в происходившем было нечто символическое. Крохотные отметины лап на снегу, спешащие за следами наших сапог, наглядно подтверждали рождение новой стаи.
В марте потеплело. Поскольку Лизавета, как по звонку, справляла нужду сразу после каждого приема пищи, один из нас к этому моменту должен был быть одет и наготове. А второй, едва собака последний раз облизывалась, засовывал ее в кофту и передавал одетому. Дальше следовал суворовский марш-бросок вниз по лестнице. Иногда получалось, иногда нет. То есть собака ничего не делала на улице, а дома сразу же писала на пеленку. Мы называли это холостым выстрелом, а если все удавалось, то «точно в цель». Дней через десять мы перестали связывать выходы с едой и просто выносили Лизавету пять или шесть раз в день. На улице потекло, и сапоги в прихожей не успевали просыхать.
Не встречая зла, Лизавета не знала и страха, поэтому была готова знакомиться со всеми подряд. Долгое время мы, вопреки рекомендациям, подхватывали девку на руки при виде любой приближавшейся собаки. И поэтому в марте Лизка познакомилась только с соседкой со второго этажа. Людмила Игоревна как-то зашла к нам и застала Лизавету безмятежно спящей на лежанке в обнимку с белой шкурой. Соседка очень осторожно присела и пощекотала голый розовый животик. Такса в полусне цепко обхватила палец лапками и только потом сообразила, что ее чешем не мы. Впрочем, замена была признана равноценной, и девица исполнила для новой Почти-Своей фирменное валяние на спине.
Однако вскоре Бубуся осознала, что в мире не все так радужно. Злые силы проявили себя в виде белого шпица Анжелы, живущей на втором этаже напротив любимой соседки. Анжела облаивала нас при каждой встрече и категорически не желала признавать за щенком право существовать на одной с ней территории. Справедливости ради следует отметить, что через год Лизка стала вести себя точно так же. В квартиру справа от нас на неделю привезли черного пуделя Мухтара. Собаке потребовались сутки, чтобы осознать всю глубину предательства. Те, кто еще недавно говорил ей при встрече «У-тю-тю, кто у нас тут такой хороший!», навсегда стали смертельными врагами. Мухтар давно уехал, но Лизка заходится злобным лаем при виде этих соседей и при любом громком звуке у них в квартире.
