Читать онлайн Владимир Семенов - Военкомат

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Владимир Семенов, 2025

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0065-7316-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1993 год. Я прибыл для прохождения службы в Тейковский объединенный городской военный комиссариат из воинской части, которая дислоцировалась в этом же городе. Этому предшествовала эпопея с переводом длиной в год или около того. Правда, ветераны говорили, что это не много. Перевод даже из части в часть внутри соединения бывает, тянется, как резина. А тут вообще разные структуры. Общим была только военная форма и министр обороны генерал армии Грачев. Воинская часть относилась к РВСН (ракетные войска стратегического назначения), военкомат к МВО (московский военный округ). Такой перевод необходимо было согласовывать с командованием и ракетчиков, и округа. По ходу перевода у меня сложилось впечатление, что разрешение на него дает лично министр, и то только по согласованию с политбюро.

Эпопея перевода в структуру МВО началась с поездки в штаб округа для получения отношения в адрес моего командования. Отношение в данном случае – это бумага за подписью уж не помню какого должностного лица штаба округа (кажется, начальника организационно-мобилизационного управления) о том, что МВО ходатайствует о моем переводе в распоряжение командующего МВО. Понятно, что просто так зашедшему с улицы офицеру такое отношение не дадут. Это случилось только благодаря помощи тогдашнего военного комиссара города полковника Киселева. Он сам ранее служил в штабе округа, знал там все входы и, главное, выходы…

Ездил я тогда в Москву раза три-четыре, не меньше. Ну, конечно, не пустыми руками. В руках были пакеты с коньяком и приличной закуской. Закуска считалась обязательным приложением к коньяку. Сейчас это выглядит смешно и наивно, но тогда вопросы решались так. Ну, скажем, решались в том числе и так. Может, как-то и по-другому решались, не знаю.

С ракетчиками, думал, будет проще. Дивизионных кадровиков знал лично, да и главного кадровика штаба ракетной армии, когда-то служившего в нашей дивизии, тоже знал. Оказалось, не проще. Вроде, никто не против, командование препятствий не чинит, даже наоборот, уже присматривает кандидатов на мою должность, но идет время, месяц за месяцем, и ничего не происходит. Где-то ходят мои документы по штабам, видно, привязанные к панцирю черепахи. Когда я начинал теребить кадровиков, те сначала принимали загадочный вид, потом пожимали плечами, что, мол, ты от нас хочешь. Мы все сделали, осталось только ждать. Сколько ждать? По-разному бывает… Может, вообще ничего не будет…

Эти кадровики – хорошие ребята все, но таинственные… Вроде ордена тамплиеров.

Был временной период, когда я перестал ждать перевода и считал, что моя карьера продолжится в управлении дивизии, куда я был переведен из полка годом ранее. Почему бы нет? Служба в управлении дивизии мне была по душе. Служить можно. После полка – это вообще рай. На этот счет даже поговорка есть: « В армии хорошо, в полку плохо»…

Офицеры, служившие в полку, не заезжавшие с проверкой, которые там не кончались никогда, а служившие там, знают, какой это сахар. От этого сахара полковые офицеры бежали из полка при первой возможности, на любую должность вне полка.

Говорю только за себя, но мне до сих пор кажется, что самое трудное в полковой службе не бесконечные построения, не постоянные учебные тревоги и даже не рабочий день, не ограниченный по времени. Везде надо вкалывать, если хочешь расти вверх.

Самое трудное – это личный состав, за который ты отвечаешь, и с которым всегда что-то происходит. Редко что-то приятное. Хуже, когда это неуставщина, самоволки, утеря оружия, вывод из строя оборудования. И еще десять тысяч бед помельче, но каждый день.

Полк – это постоянно действующий генератор неприятностей и проблем.

Когда мой командир группы майор Хлынин перевелся в управление дивизии, пил неделю, отмечая уход от непосредственно подчиненного личного состава. Потом Хлынин перетащил в управление и меня. Неделю я пить не смог, но разок отметили это событие хорошо.

Так что военкомат военкоматом, а я и в дивизии был вполне счастлив.

А когда я уже стал немного забывать о военкомате, в мае 1993-го года приполз долгожданный приказ об откомандировании меня в распоряжение командующего войсками московского военного округа. Окрыленный приказом, я несколько дней летал по дивизионным службам с тонной вещей и бумаг. Аттестаты, выписки, обходной лист, предписание. Успел еще даже в наряде дежурным по управлению от нашей службы отдежурить. Хоть и не моя очередь была и, вроде, мне это уже и не надо, но подполковник Русанов, мой начальник, сказал, что больше некому. И добавил, что, если я буду против, он попросит кадры придержать выдачу предписания. Некрасиво, конечно, с его стороны, но в армии делают и более некрасивые вещи. Предписание на убытие к новому месту службы – это последнее, что связывает военнослужащего с воинской частью. Поэтому угроза весомая. Хоть и не знаю, поступил бы Русанов, как угрожал, я в наряд заступил и без особых проблем его отбарабанил. Тем более, что дежурство пришлось на воскресенье, а значит, прошло спокойно, без вводных от командования. Командир дивизии заехал на полчаса и все. Кроме того, дежурный по управлению, при всем уважении, это вам не дежурный по полку, где дежурный сутки живет в движении, как акула, которая, как пишут, не может остановиться. Тоже, наверное, дежурит по морю-океану.

Дежурный по управлению дивизии – это в основном телефонные разговоры. Зато их столько, что и после дежурства, придя домой, в случае звонков на домашний телефон пару раз отвечаешь, «дежурный по управлению, слушаю».

…Итак, в мае 1993-го года я в сопровождении начальника отдела кадров облвоенкомата полковника Грачева вошел в кабинет военного комиссара области полковника Коноплева и доложил, что я, капитан Семенов, прибыл для дальнейшего прохождения службы. Облвоенком посмотрел на меня чугунным взглядом и цыкнул зубом. В моем представлении, так смотрят перед приказом «расстрелять». Потом я узнал, что это был его обычный взгляд, даже с оттенком теплоты, а тогда во рту пересохло. В дивизии тоже умели свирепо смотреть, но это даже не взгляд был, а рентген. Я был уверен, что он видит меня насквозь, уже понял, что я лентяй и тупица и завалю любое дело, которое мне поручат. Знает все мои «косяки» от рождения по эту минуту и знает все будущие «косяки», которые я накосячу, если он меня оставит. Поэтому выгнать меня немедленно и выдать мое фото оперативному дежурному, чтобы тот мог меня опознать и, в случае моего приближения на дистанцию 25 метров к зданию облвоенкомата, открывать огонь на поражение.

– Грачев, – угрюмо процедил облвоенком, прервав мои размышления о светлом будущем, – куда он планируется?

– В Тейковскийй военный комиссариат, помощником начальника второго отделения, – доложил полковник Грачев.

– Где служил? – спросил кого-то облвоенком. Наверное, меня, но, поди, знай точно, меня или Грачева, если он смотрит в окно.

Я посмотрел на Грачева, он на меня. Я доложил.

После этого военный комиссар утратил ко мне даже тот мизерный интерес, что и был. Если был. Он подозвал к себе Грачева, и они принялись обсуждать свои текущие дела. Кабинет был огромный, и те полчаса, которые Грачев шел к столу облвоенкома, я потратил на обдумывание возможных вопросов и моих ответов. Этого не потребовалось, потому что, дойдя до стола комиссара, Грачев обернулся и махнул мне рукой, мол, сматывайся.

– Разрешите идти! – рявкнул я.

Облвоенком вздрогнул, покосился на меня и кивнул.

Я вышел в приемную. Секретарь, молодая девица с наглыми глазами, одновременно делала столько дел, что куда там Цезарю! Печатала на пишущей машинке одним пальцем, разговаривала по телефону, пила кофе, переговаривалась с двумя офицерами, сидевшими на стульях у двери в кабинет облвоенкома. Ну, ладно, всего четыре дела. Пятым делом было, наверное, обдумывание, куда меня пристроить, ведь оба стула были заняты, но и стоять над душой мне не полагалось.

– Что вам сказал комиссар? – спросила она.

– Ничего, – подумав, ответил я.

Через пять минут вышел полковник Грачев, и мы пошли в его кабинет этажом выше.

– Негатива ты у него не вызвал, – сказал Грачев, – только не ори так. У нас это не принято, не в полку… Комиссар решил прикомандировать тебя ко второму отделу на две недели, – продолжал он, – вроде стажировки… Поработаешь у них, посмотришь, чем они тут дышат… В призыв. Ну а потом поедешь в свой военкомат.

Так началась моя служба в военном комиссариате. Как и сказал полковник Грачев, две недели я провел во втором отделе военного комиссариата области. Второй отдел занимался вопросами призыва граждан на военную службу. Ну и всем, что с этим связано. Отделом командовал в то время майор Зайцев, энергичный молодой офицер. К сожалению, через несколько лет, будучи уже подполковником, он утонет в местном водоеме. Кроме второго отдела, в структуру военного комиссариата области, естественно, входили и другие отделы, части и службы, но знакомство с ними было еще впереди.

Поговорили с полковником Грачевым за жизнь. Понятно, что он тоже составлял обо мне свое мнение, я старался и у него не вызвать негатива. Потом, переполненный впечатлениями, я отправился представляться майору Зайцеву. Порадовать его, что предстоящие две недели я проведу в его отделе, и, пока я с ним, за отдел он может не беспокоиться.

Не знаю, обрадовался ли он или расстроился, но мое появление стало для него сюрпризом. Он принялся звонить по телефону Грачеву, который уже куда-то ушел. Потом, попросив меня выйти из кабинета в коридор, Зайцев убежал сам. Я присел на стоявший у стены откидной, как в кинотеатре, стул. Все было ново, поэтому я вертел головой, как локатор, изучая обстановку. Вокруг меня носился народ.

Призывная кампания в области шла полным ходом. Еще до моего пришествия начались отправки призывников со сборного пункта области в войска. В общем, жизнь у них тут кипела.

За десять минут, что Зайцева не было, в его кабинет ломилось не менее двадцати человек. Поскольку все, подергав ручку двери, оборачивались ко мне и говорили только одну фразу: «Не знаешь, где он?» – я пересел подальше. Это не помогло, и спрос на Зайцева не уменьшился. Я уже подумывал, не вернуться ли мне к Грачеву, как прилетел Зайцев и, не меняя брезгливого выражения лица (он с таким и уходил), вбежал в свой кабинет. Меня не заметил, хотя я всем видом показывал, что я здесь. Еще через пять минут в его кабинет зашел майор с улыбчивым лицом. Это был майор Палицын, с которым, как выяснилось, мне и пришлось послужить две недели.

Палицын был достаточно важной фигурой в структуре второго отдела, он был начальником отделения комплектования команд и в дни отправок призывников в войска лично занимался формированием команд. Работа не простая, с подводными и надводными камнями и не обделенная вниманием командования. Да и не только командования.

Думаю, мне повезло, что я попал к Палицыну. И не только потому, что я на практике узнал финальную часть призывной работы. В первую очередь потому, что я попал к умному офицеру, и не просто умному, но и умеющему дуракопонимаемо (термин нашего городского военкома полковника Киселева, означающий качество доведения знаний до обучаемого) объяснить человеку, что от него требуется. Такая стажировка дает гораздо больше, нежели обычная стажировка.