– На сколько? – хмуро спросил я.
Учеба – это не школьников везти, за неделю не обернешься. Хорошо, если месяц…
– Это ты у своего друга Грачева спроси, – ответил военком.
С непонятной для меня иронией военком называл полковника Грачева, начальника 3-го отдела облвоенкомата, моим другом. Как мне удалось попасть в его друзья, не знаю. После стажировки не видел его ни разу. Да и в период стажировки не сказать, чтобы часто об него спотыкался. Может, в каком-то их разговоре Грачев обо мне хорошо отозвался. А может, наоборот, не очень хорошо…
Прошло всего полгода, как я стал офицером военного комиссариата. Не так уж много, но и не мало. Во всяком случае, достаточно, чтобы понять, что хорошо только там, где нас нет. Эйфория первых дней от пребывания в военкомате прошла. Еще на стажировке в облвоенкомате в мае у меня начали закрадываться сомнения в том, что военкоматы (как думалось в полку) – это филиалы армейского рая на земле. К декабрю я уже подумывал насчет армейского ада. Конечно, многое в военном комиссариате было по-другому. Строем здесь никто не ходил, и старшие начальники по два раза в день прическу у подчиненных не проверяли, зато работы было в избытке. Работы было как у гортоповского мерина в отопительный сезон. Я смутно себе представляю гортоповских меринов, но мой командир группы майор Хлынин так называл период высших запарок по службе в полку, а уж в образной градации степеней нагрузок на полковую душу ему не было равных. Работа – ладно, у нас все работают. Ведь что такое работа? Это деятельность, состоящая из физических и (или) умственных усилий. Разница только в интенсивности этих усилий. Так вот, интенсивность работы одного военкоматовского работяги в единицу времени была, на мой взгляд, выше полкового.
Много было не только бумажно-канцелярской работы с документами. Живой работы с людьми, которые с утра до вечера шли в военкомат по своим надобностям, тоже хватало. Ну, на то и военкомат…
…Ближе к обеду мой друг полковник Грачев позвонил мне сам. В наше отделение.
– Вас, – громко сказала мне Нина Михайловна, зайдя в наш с Никоненко кабинет, и шепотом добавила: – полковник Грачев из области.
Я поднял трубку и назвал себя.
– Слушай, Владимир Алексеевич, пора тебе поучиться военному делу, – со смешком сказал Грачев, – не как у нас, чему-нибудь и как-нибудь, а настоящим образом!
Я молча слушал. Не дождавшись от меня комментариев, Грачев продолжал:
– Поедешь в Саратов учиться призывным наукам. Будешь представлять нашу область. Бывал там?
– Нет.
– А я бывал. Красивый город. Волга. Весной каштаны цветут… – бархатно говорил Грачев.
Я слушал рекламный ролик в его исполнении и думал, с чего это товарищ полковник мне красоты Саратова описывает. Он же начальник отдела облвоенкомата, а не турагентство. Может, еще не все решено у них по персоналиям? Может, еще можно спрыгнуть?
– Понятно, – сказал я, – а нельзя ли…
– Ты едешь точно, – с ходу пресек мою попытку отползти в сторону Грачев. – Комиссар списки утвердил, так что брыкаться не надо!
Он немного помолчал и подытожил:
– В общем, готовься. Ближе к февралю обсудим подробней.
– Область я один буду представлять?
– Нет, вас трое будет.
Я не брыкался, и в начале февраля 1994 года мы с двумя офицерами из облвоенкомата прибыли на четырехмесячные курсы в Саратов. И вот ведь какая штука. Мне ехать очень не хотелось, тяжеловат я на подъем. А капитаны Олег Лысяков и Валера Осипов, наоборот, ехали как в отпуск, с удовольствием. Но по закону подлости я устроился там на четыре месяца, а Олег и Валера на два. Я бы охотно поменялся с ними сроками, но жизнь устроена так, что все в ней идет противоположно нашим желаниям.
