Досмотр тогда проводился сразу по прибытию команды на сборный пункт. Ребят, конечно, не обыскивали, но вещи из сумок, рюкзаков, чемоданов заставляли показывать. Отбирали спиртное, ножи и все такое, что призывнику брать в армию не следует. Изъятое передавали родственникам, если те приезжали вместе с командой, или старший команды забирал с собой, чтобы вернуть тем же родственникам дома. Потом, когда призывников стали переодевать в военную форму уже на сборном пункте облвоенкомата, старший команды был обязан забрать оставляемое имущество призывника, доставить в свой военкомат и известить родственников призванного, чтобы те забрали родной чемодан. В конце концов, это стало настоящей проблемой. Никто ничего не забирал. И гора вещей на призывном пункте районного военкомата под конец года становилась как Эверест. Куда мы девали это имущество? Выбрасывали после года хранения. Исков за утрату одежды не помню. Честно говоря, вряд ли там было что-то ценное из одежды. В смокингах и фраках призывники на сборный пункт прибывали почему-то редко.
Да, так вот, дежурный отобрал у призывников водку и принялся (как он сказал) искать их родственников. Не нашел. И уже радовался, что и на его улице перевернулась телега с пряниками, как вдруг увидел, как из дежурки торопливо выходит майор Торопов, держа в руках тяжелый звенящий пакет.
– Начальник отдела приказал мне лично найти родню этих алкоголиков и отдать им… – пояснил он в ответ на немой вопрос дежурного.
Ну, а что? В воскресенье надел кроссовки, схватил рюкзачок с водкой и весело пошел 50 километров до деревни Верхние Дубы отдавать родне призывников запрещенный в армии продукт. Но дежурного Торопов как-то не убедил. Поэтому дежурный пошел к майору Зайцеву и доложил об изъятом продукте. До этого докладывать, скорее всего, в его планы не входило. Как он и ожидал, Зайцев о конфискате ничего не знал. О дальнейшем развитии событий Палицын, который довел мне эту сводку, не знал. Может, Зайцев забрал водку у Торопова, может, махнул на это дело рукой, а может, Торопов действительно отвез ее владельцам. Правда, вариант с возвратом водки владельцам кажется наименее вероятным.
В понедельник мне кто-то сказал, что в пятницу вечером офицеры 2-го отдела были сильно оживлены…
Что-то я задержался на этой истории, а это было не самое важное в этот день. Перед комплектованием выяснилось, что у призывников сразу двух команд в документах отсутствовали печати военного комиссариата. Документы – это личные дела призывников, военные билеты, учетно-послужные карточки. Такое упущение расценивалось как ЧП. Доложили военному комиссару. Он мог возвратить команды в отправившие их военные комиссариаты, но те находились далеко и сегодня на них рассчитывать уже бы не пришлось. Видимо, из этих соображений облвоенком принял решение поставить на документах печать военного комиссариат области. С приказом о наказании виновных, конечно. Районным военкомам тоже прилетело. Им всегда прилетало, за все. Это я понял, когда сам стал военкомом и даже пару лет «захватил» службы в этой должности с Коноплевым, в описываемое время полковником, а с 1994-го года генерал-майором. Он с наказанием никогда не задерживался, жесткий генерал был. Но, если честно, обычно по делу наказывал, самодурства особого за ним не помню. Боялись мы своего генерала, как дети волка.
В ходе комплектования одной из команд один из призывников заявил, что он свидетель Иеговы
