Как говорится, во всём надо искать свои плюсы.
– Что ты здесь делал? Отвечай! – приставил мне к голове автомат крикливый араб и с силой надавил тёплым кончиком ствола АКМ.
Этот парень быстрее мне дырку во лбу продавит, чем прострелит.
– Да я не понимаю, что тут происходит, – сказал я, восстановив при этом ориентировку и отбив в сторону автомат.
Тут же подошёл ещё один человек в куфии в расцветке чёрно-белого орнамента. У него в руках была винтовка М16. Он был более мускулистым, а экипирован гораздо лучше: разгрузка с запасными магазинами, различное дополнительное снаряжение, в том числе и два жгута. Но самое примечательное – это рукоять большого ножа.
Она буквально сверкала на свету.
– Отойди. Сейчас я спрошу, – отодвинул здоровяк коллегу, и пнул ногой деревянный ящик ближе ко мне.
Он сел напротив меня и стянул с лица куфию. Здоровый недовольный мужик с бородой, зелёными прищуренными глазами, кривым носом, пухлыми губами и шрамом под правым глазом от рассечения.
– Не узнаёшь? – ехидно улыбнулся араб.
В голове начали выстраиваться странные мысли. Мало того что я откуда-то теперь знаю арабский язык, так ещё и этого араба вижу не в первый раз в жизни и знаю кто он.
Имад Радван – член радикальной группировки и руководитель одного из отделений партии «Свободный Левант». А если коротко – террорист. И что-то мне подсказывает, я его выслеживал. Зачем?
– Конечно, узнал, – ответил Радван и достал нож.
В огромном лезвии я практически разглядел своё отражение. И оно показалось мне не совсем привычным. Я поднял связанные руки и потрогал волосы. Их достаточно большое количество. Что-то совсем непонятное происходит. У меня уже лет десять, как была причёска «мяч в траве».
– Теперь ты мне скажешь, что ты успел снять на камеру и куда дел плёнку, – приставил нож к моему горлу Радван.
Лезвие впилось в кожу. Я почувствовал, как на руку капнула кровь.
– Я ничего не знаю.
Радван снова злобно оскалился и вытащил из кармана небольшое удостоверение. На фотографии был парень двадцати пяти лет, очень похожий на меня. Только моложе. Дата выдачи аккредитации – 2 мая 1984 года.
– Что ты снял, Алексей Карелин? – прорычал Радван и сильнее надавил остриём ножа мне на шею.
Мысли в голове вновь начали путаться. Аккредитация журналиста, датированная 1984 годом, какой-то Карелин, четыре араба с автоматами и на бис – нож, приставленный к горлу.
Единственное, во что я пока верю – это в лезвие ножа. Одно неверное движение и Радван меня зарежет. В остальные факты пока верится с трудом.
– Мне повторить вопрос? – спросил у меня Имад.
– Я ничего не снимал, не помню и не понимаю, как здесь оказался. Да я даже тебя не знаю, – ответил я.
Радван на удивление убрал нож в ножны и встал с ящика. Он подозвал к себе одного из арабов и что-то ему шепнул.
– Сделаем, – ответил боевик, убрал за спину автомат и достал из ящика верёвку и пакет.
Что-то мне эти приспособления не нравятся. Сам Имад отошёл к окну и закурил.
– Ладно. Придётся по старинке работать. Ты нам всё скажешь, а затем сам попросишь тебя убить.
Двое арабов встали рядом со мной. Один наматывал себе на кисти рук удавку. Второй приготовился накинуть мне на шею пакет.
Надо что-то придумывать.
Верёвка уже почти распутана. Искоса осмотрел стоя́щих рядом арабов. Достать у них хоть какое-то оружие нереально со связанными руками. К тому же меня на прицеле держит четвёртый. Шевельнусь, и меня могут пристрелить. Хотя, я им нужен живой. Этим сволочам нужна какая-то плёнка.
