Очень хочется ему поверить, но пока для меня всё происходящее – тёмный лес. Ко всей новой информации, что у меня в голове, добавилось ещё и появление «кавалерии» в лице представителя КГБ с отрядом.
– Большое спасибо, что выручили. Но может быть нам покинуть место перестрелки? Не думаю, что правоохранительные органы обрадуются, когда приедут сюда.
Казанов посмотрел на меня и улыбнулся. Его подчинённые отвлеклись от обыска поверженных боевиков и громко рассмеялись.
– В этих районах Бейрута уже давно никого не удивишь перестрелками, – сказал Виталий и показал мне на выход.
Какой ещё Бейрут? Неужели я в Ливане? Осмотревшись по сторонам, я принял эту версию происходящего. Вид крови, трупов людей и запах пороховых газов, который ещё витал в воздухе, мне ни с чем не перепутать.
– Пошли, военкор, – похлопал меня по плечу один из бойцов, проходя мимо.
И ещё… я теперь – военный корреспондент. В памяти всплывают отдельные эпизоды. Почему-то перед глазами море и песчаные пляжи. Плац после присяги и прощание с боевым знаменем. Вот только это не в Рязани, где я окончил десантное училище в прошлой жизни.
Да мой реципиент вообще не офицер! Но в памяти есть воспоминания о горах, глинобитных стенах и перестрелках. Похоже, что Карелин служил в Афганистане.
– Сильно его по голове шандарахнули, – прошёл мимо меня ещё один из бойцов и отдал раскрытый чёрный рюкзак.
Голова у меня и правда гудела. Надо понимать, что отчего-то же умер предыдущий хозяин тела.
Я взял рюкзак и заглянул в него. На дне лежали блокнот, тетрадь, какие-то приспособления для видео и фотокамер, а также другие вещи, вроде перочинного ножа с надписью «Горький». Сомневаюсь, что этот колюще-режущий предмет с зелёной рукояткой в моё время бы так хорошо сохранился.
Сунув руку в маленький карман, я достал советский служебный паспорт с синей обложкой.
Если я всё правильно помню, то служебные паспорта для работы заграницей в советское время из представителей СМИ могли получить только сотрудники ТАСС, газет «Известия» и «Правда».
– Вот ваше разрешение на работу, – протянул Казанов мне документ, который до этого показывал Радван.
Ещё раз его прочитав, понял, что мой реципиент в Ливане работает корреспондентом газеты «Правда». Совсем всё запутано.
Выходит, что я теперь Алексей Карелин. Действующий, если верить документам, корреспондент газеты «Правда». Выпускник какого-то института. А ещё знаю арабский и английский. Вот откуда английский-то в моей голове появился? В Рязани я немецкий изучал.
Казанов внимательно на меня посмотрел и подошёл ближе, наклонив мою голову.
– Солидно вас приложили, – осмотрел он мою рану и разбитый висок. – Главное, мозги не задеты и вы всё ещё живы, верно?
– Не могу с вами не согласиться, – ответил я.
– Ничего не забыли, Алексей? – продолжил Казанов.
– В каком смысле?
– Карелин, где та самая информация, которую я послал вас достать? – настойчиво повторил вопрос Виталий.
В голове начали собираться воедино все мысли. Теперь ясно, каким образом журналист-международник Карелин связан с этим Казановым.
Мой реципиент был направлен на работу заграницу, а именно в Ливан. Тут-то и появилась необходимость в навыках Карелина. Судя по всему, парень он был отчаянный, смелый и любил работать на самом переднем крае.
– Едем в ваш корпункт. Приведём вас в порядок. Заодно нам всё расскажете, что смогли узнать, – сказал Казанов, и мы с ним отправились на улицу.
