Когда вышел на улицу, в нос «ударил» сладковато-гнилостный запах, смешанный с гарью, бензином и чем-то животным. Я невольно поморщился.
– Аромат в пригороде Бейрута не то, что в оранжерее, – сказал Казанов.
Мы обошли здание и оказались рядом с двумя автомобилями. Один из них был микроавтобус японского производителя, куда и стали быстро укладывать бойцы рюкзаки и закутанное в брезент оружие. Кто-то ругался по-арабски, кто-то шептал в радиостанцию.
Самый разговорчивый боец всё это время с недоверием поглядывал в мою сторону. А я… я разглядывал окружающее нас пространство, стараясь запомнить всё до мелочей.
Солнце пекло безжалостно, словно ему было плевать, что под ним ходят живые люди.
Дома были с серыми фасадами, покрытыми паутиной трещин. На многих стенах домов следы от пуль и осколков, на некоторых свежие заплаты из кирпича и бетона.
На балконах висели выцветшие от солнца простыни и детские майки. Из переулка выехали два подростка на мотоцикле. Один держал две большие канистры, связанные и перекинутые через плечо. Другой жевал что-то и таращился на нас.
В стороне кто-то сварливо кричал по-арабски. Похоже, семейная сцена между женщиной и мужчиной.
– Это вам. Пригодится. Сомневаюсь, что в корпункте у вас есть запасные, – протянул мне Казанов видеокамеру и фотоаппарат.
Я начал припоминать, что вообще такое корпункт. Оказывается это просто квартира, где жил мой реципиент.
Потрясающе! В прошлой жизни я так и не успел взять квартиру по военной ипотеке, «служебкой» так и не разжился, зато в Бейруте всё есть.
– Кстати, с вами поедет Гиря.
– Иваныч! – возмутился боец.
Это был самый разговорчивый спецназовец из группы. Среднего роста, коротко стриженный, с острыми скулами и пронзительными зелёными глазами. Взгляд у него был серьёзный, капли пота медленно стекали по вискам, а дышал парень, будто бык перед матадором.
Виталий медленно повернулся к Гире и молча на него посмотрел. И, если честно, во взгляде Казанова отчётливо читалось – «Пристрелю!».
– Есть, взять камеру, – выдохнул Гиря и взял у меня аппарат с маркировкой JVC.
– Вон ваша машина. Жду в условленном месте, – сказал Казанов и показал на второй автомобиль.
И вот тут я стал сомневаться, по какому поводу Гиря больше всего возмущался. То ли по моей кандидатуре в качестве пассажира, то ли из-за марки автомобиля.
Передо мной был самый настоящий Фольксваген модели «Жук». Жёлтого цвета!
– Иваныч, может, подбросите нас. Ну это ведь «Жук». Там места меньше, чем у меня в чемодане, – предложил Гиря.
Казанов взглянул на меня и защёлкал пальцами, опять поворачиваясь к своему подчинённому.
– Гиря, рот закрой – кишки простудишь, – сказал Виталий, закрыл заднюю дверь микроавтобуса и пошёл в кабину.
Машина завелась и уехала. Как только микроавтобус отъехал на достаточное расстояние, я решил, что нужно наладить общение с Гирей.
– Лёха, – протянул я ему руку.
– Кирилл, – пожал Гиря мне руку и понёс в наш суперский автомобиль камеру и бронежилет.
– А почему Гиря? Созвучно с Киря?
– Мастер спорта по гирям. Ну и созвучно тоже. Выдвигаемся, а по дороге поговорим.
Я согласился с ним и сел на место пассажира.
Машина тряслась по ухабистой дороге. Иногда приходилось петлять между камнями и мусором на проезжей части. Пыль стояла столбом. Солнце палило нещадно, нагревая металл машины. В салоне уже нечем было дышать.
Я вытер пот со лба и чуть приоткрыл окно, но снаружи вонь стояла такая, что тут же пожалел. Ещё и раны на голове саднили.
