Гарнизон Выборга состоял из 6 тысяч и находился под начальством полковника Магнуса Шернстроле. Работы по укреплению города, прерванные нашествием русских в 1706 г., продолжались; в них, вместе с солдатами, принимали участие горожане и крестьяне. В крепости находилось 151 орудие. Шведы предполагали, что после Полтавы Петр продолжит свое дело в Финляндии. Первоначально после Полтавы по краю циркулировали самые противоречивые слухи. Русская газета, которую наше правительство усердно распространяло и которая доставлена была в Выборг русским драгуном, сообщала о победе. Между тем Георгий Любекер, ссылаясь на слова какого-то беглеца, донес первоначально властям в Швецию, что, напротив, Карл победил под Полтавой, и взял 20.000 пленных.
В осадном корпусе начальствование было разделено между генерал-майором Брюсом, который подготовлял атаку со стороны пролива, и генерал-майором Берхгольцем, который ведал осадой с сухопутной (Петербургской) стороны.
По прибытии к Выборгу, гр. Апраксин, вместе с французским инженером Де-Лапатриером, осмотрел местность и составил план устройства укреплений (апрошей и шанцев). Осадные работы, начатые 23 марта, затруднялись гололедицей и каменистой почвой, почему пришлось прибегнуть к мешкам, набитым шерстью, чтобы приблизить подступы к берегу пролива. 30 марта началось уже бомбардирование, причем в город было брошено 130 бомб.
2-го апреля запылал замок «Ланг-Герман». Гарнизон, видимо, скоро оправился и стал со стен крепости стрелять «зело жестоко и цельно». Перевес огня оказался на стороне шведов, в виду того, что у нас не имелось тяжелой артиллерии.
Гр. Апраксин исправно доносил Царю о ходе осады. Между Выборгом и Петербургом установился частый обмен писем, несмотря на то, что шайки «кивиков» (или кивикесов) затрудняли иногда эти сношения. Чтобы унять дерзких разбойников был отправлен наш гренадерский отряд на лыжах. Набег удался. 17 кивиков попались в плен и в их числе «воровской поручик». Четверых гр. Апраксин приказал «по дорогам развешать», а остальных отправить в вечные каторжные работы.
12 апреля из крепости произведена вылазка, от которой, как сказано в книге Марсовой, шведы «авантажу не получили, но только сами с потерею нескольких людей в город едва ушли».
«Его Величества нижайший раб адмирал Апраксин» – как он себя называл в письмах к Царю, – начал деятельно готовиться к осаде, но тут ему пришлось преодолеть длинный ряд весьма серьезных затруднений: недоставало пушек и ядер, в конских кормах имелось «великое оскудение», а главное, – как писал Апраксин, – «провианту нет и с голоду войска помрут и ежели от атаки возвратиться, то и внутри пропитания не имея, с голоду помрут, а Выборгский уезд весь опустошен и жителей в близости нет и лошади все от глада обессилели и артиллерии отвесть не на чем». Еще ранее (2 апреля) Апраксин уведомлял, что «жители финские все разбежались в глубь Финляндии… Где успеют, сено жгут и бегут в непроходимые пустыни… Хлеба мужики… клятвенно клянутся многие сей зимы не видали, не только что едали»… Положение осаждавших было, таким образом, самое критическое. «Провианту, Государь, у нас остается почитай за нет», – писал адмирал 7 мая. Если бы не поспела помощь, – как значится в реляции, – наши солдаты принуждены были бы «есть мертвых лошадей» и потом со стыдом отступить.
«Того ради Царское Величество» приказал Апраксину осмотреть берега залива и отыскать удобное место для склада припасов, которые велено было отправить на судах. И действительно, в Петербурге делали все, что могли, дабы провиант был своевременно выслан. Там Царь дожидался только «распаления водного», чтобы направить флот к Выборгу.
