Хотя кто ожидал иного? Выбраться из лихорадочного забытья и обнаружить себя в постели с врагом, с объектом персональной нелюбви и той, кто прежде могла бы стать одной из его целей, – удовольствие маленькое.
Али поднялась и, перемахнув через мужчину, соскочила на пол. Подошла к дивану, аккуратно подцепила футболку со штанами и отправилась на кухню. Пускай Ройс и так уже видел всё, что можно, однако нет желания лишний раз щеголять перед ним обнажёнными прелестями. Сменив ипостась, натянула одежду и вернулась в комнату. Ловец сидел на кровати, откинув кофту, одеяло и наволочку, и ощупывал рану, вернее, багровый рубец, наискось пересекавший живот. Али выключила бра, горевшее всю ночь, раздвинула шторы, впуская утреннюю серость.
– Жить будешь? – спросила не оборачиваясь.
– Буду.
– Останется шрам на долгую память?
– Нет. Через день-другой он исчезнет.
– Хорошо. А память?
– Память при мне. Со всеми зарубками на ней.
– Не расскажешь, кто так тебя разукрасить пытался?
– Не думаю, что тебе следует об этом знать.
– Ты вроде как ко мне пришёл, не к кому-то другому…
– Потому что… – Ройс помедлил чуть, но продолжил неохотно: – Потому что всё произошло недалеко от этого дома. Наша регенерация… у таких, как я, не всегда начинается сразу и чем тяжелее повреждение, тем с большими осложнениями она может быть сопряжена. В идеале нужно тихое, надёжное место подальше от всех, где можно спокойно отлежаться, не думая о… вероятных последствиях.
– Каких, например? – Али всё-таки обернулась к ловцу. – Вроде попытки уподобиться матушке-Зиме и заморозить всё, что плохо лежит?
– Именно. И тебе следовало поступить ровно так, как я сказал.
– То есть?
– Не трогать меня, – в голосе явственно прозвучала сталь.
– Я тебя не трогала.
– Тогда что ты делала со мной в постели?
Его, болезного, домогалась по-всякому.
– В большинстве своём снежно-ледяные сущности нуждаются в тепле, оно для них сродни живительному источнику энергии, – попробовала объяснить Али. – Это я чётко поняла на опыте Эжени. Поэтому подумала, что раз ты один из них, то, быть может, тебе тоже надо… тепло и вообще…
– Мне. Не нужно. Тепло, – отчеканил Ройс. – Ни твоё, ни чьё-либо ещё. Если велено не трогать, то и не трогай, большего от тебя не требовалось, – отпихнул одеяло и повернулся, спустил ноги на пол.
Али молча наблюдала, как мужчина тяжело, неловко встаёт, выходит, пошатываясь, в прихожую. Щёлкнул выключатель, стукнула дверь в туалет.
Может, стоило подушкой его додушить? Али не ждала, конечно, что ловец со слезами благодарности в ноженьки ей падёт да ручку от радости такой великой зацелует, но чтобы чуть в себя пришёл и сразу хамить начал?
Шум воды, двойной щелчок, хлопки дверей и снова вода – Ройс перебрался в ванную.
Поздно. Худо-бедно восстановился, так что подушка больше не прокатит. Остаётся только вытолкать взашей и пусть дальше сам управляется, без тепла и вообще без всего и безо всех.
Шум воды стих.
Стук двери.
Щелчок выключателя.
Ловец замер на пороге, ухватившись обеими руками за разные стороны косяка. Лицо мокрое, капли падали с подбородка на обнажённую грудь, длинная, почерневшая от воды прядь прилипла ко лбу и виску.
– Алионор, – произнёс Ройс, не глядя на Али. Снова помедлил, то ли паузу выдерживая, то ли с духом собираясь. – Али… прости.
Что-что? Слух подводит? В лесу что-то сдохло и мир перевернулся? Или водичка из крана волшебная течёт, что ловец только ею умылся и уже всю глубину собственной неправоты осознал?
