Однако сейчас, глядя на место, откуда фактически нет выхода, я пожалела о своем решении. В случае опасности я даже не смогу сбежать. Альфа все продумал.
Я дотронулась пальцами до тяжелого браслета, провела подушечкой по камню с кровью и скривила губы в горькой улыбке. Это же надо было так просчитаться!
— Карета подана, мадам! — усмехнулся подплывший лодочник и стянул с головы капюшон куртки.
Я увидела перед собой одноглазого здоровяка с абсолютно безобразной ухмылкой. Через все его лицо шел диагональный шрам. Под ногтями на толстых пальцах скопилась грязь. От одежды разило несвежестью и потом. А его щетина требовала немедленного бритья, потому что он даже в таком обличии был мало похож на человека.
— Я тебя знаю, — ответила я, вспомнив, что уже видела его.
В ту Багровую Ночь, которая изменила историю Армароса, именно он со своими дружками напал на принца Вермунда и Диггарда в лесу.
— Одноглазый Раги, — угадала безошибочно. — Ты в розыске.
— Да, — кивнул он, почесав в затылке. — Меня даже разрешено убить на месте. Рискнешь, охотница?
— Рискну, — ответила я. — Как только представится возможность. И мне плевать, что ты служишь Альфе. Твои преступления не останутся безнаказанными.
— В лодку прыгай, красивая. Мне некогда обмениваться с тобой любезностями. Князь велел немедленно доставить тебя в его шатер, — последнее он сказал с откровенной усмешкой, словно я очередная шлюха, доставленная для утех Альфы.
Один из моих сопровождающих вытащил из кареты мой лук и стрелы, переложил в лодку и помог мне взойти на борт.
Отплывая от оставшейся на берегу кареты, я размышляла над тем, что много раз хотела сбежать в дороге. У меня даже были подходящие случаи. Охрана дважды прозевала меня. Один раз, когда мы остановились размяться, я ушла за ягодами и потерялась в лесу. Второй — на деревенском рынке в Тамасе. Я не убежала из-за дурацких принципов. Из-за жажды доказать всем, что женщина способна быть охотницей не хуже, чем мужчины. Вот только я добивалась признания не совсем честно. Ведь принц Вермунд был одержим именно мной, а не другими охотниками. Дамский угодник, в свое время получивший прозвище Сердцеед, не пропускал мимо ни одной юбки. Подчинить меня, единственную в своем роде охотницу, своей воле — это жирный плюс в репутации Альфы.
Ближе к другому берегу я стала обращать внимание на времянки и палатки. До того, как принц Вермунд стал Альфой, в этой стае насчитывалось около четырехсот особей. Самая многочисленная из всех. В других стаях порой было меньше сотни волков. Но здесь меня встречала без малого тысяча пар глаз. Новый Альфа сумел переманить к себе волков из других стай и одиноких Омег. Поэтому они внезапно исчезли из Армароса.
Кое-где дымились печи и костры. Дети играли с деревянными мечами и имитировали волчьи грызни. Женщины стирали, готовили, шили. Мужчины что-то мастерили, рубили дрова, точили инструменты и оружие.
Все хижины протянулись вдоль берега в два ряда. Крайний от воды отделяла достаточно широкая дорога.
Я слышала ржание лошадей и кудахтанье кур. Видела кусты овощей в деревянных ящиках. Не скрылись от моего вида и высушенные шкуры зверей.
Оборотни обеспечивали себя всем необходимым, затаившись в этом всеми забытом месте. Но расслабляться было рано. Их Князь наращивал силы. Значит, что-то планировал.
Раги проводил меня и моего сопровождающего в центр деревни, где стоял самый большой шатер. Подняв плотное покрывало, небрежным жестом руки пригласил внутрь.
