Вольф Мессинг. Взгляд сквозь время - страница 10

Еще труднее обрабатывать впечатления, касающиеся технических новинок или моды.

Единственное, что всегда и везде улавливалось отчетливо, – это всякого рода «измы», которые, где бы Мессинг ни побывал, по-прежнему не давали прохода людям. «Коммунизмы», «либерализмы», «империализмы» и тому подобные вирусы, а также ненависть к чужакам, увлечение саморазрушением, потребность в лицезрении всякого рода непристойностей, поклонение кумирам, пусть даже они являют пример совершенно бездарного пения или напыщенно-голосистой артистической игры, – буквально витали в воздухе. Эта чума способна отравить даже самый здоровый дух даже в самом здоровом теле.

Освоив с помощью профессора Абеля психофизическую практику нечувствительности к боли, а также умение пользоваться неосознаваемыми идеомоторными актами[10], Вольф ушел из паноптикума. Господин Цельмейстер сдал его в аренду в знаменитое варьете Винтергартен[11] – Зимний сад. Там у него был собственный номер. Это было безусловное продвижение по службе, теперь он не застывал бездыханным в гробу, а двигался, имел реплики и помощников.

Номер был срежиссирован с точно просчитанной долей таинственности и постепенным нагнетанием ужаса. На сцену выходил молоденький Мессинг с лицом безумного Чезаре, героя популярного тогда ужастика «Кабинет доктора Калигари»[12]. Ему кололи иглами грудь, насквозь прокалывали шею. Затем на сцену выпускали миллионера в цилиндре, блестящем фраке. Его пальцы были унизаны перстнями с ярко поблескивающими самоцветами, на животе толстенная золотая цепь, к которой были прикреплены золотые часы. Все эти предметы миллионер демонстрировал с нескрываемым самовольством и напыщенностью. На сцене появлялись разбойники. Они «убивали» миллионера, а его драгоценности раздавали сидящим за столиками посетителям с просьбой спрятать в любом месте, нельзя было только выносить их из зала.

Наконец в зале появлялся молодой сыщик. Сами догадайтесь, кто его представлял.

На этот раз лице Вольфа не было и следа безумия – напротив, от него за версту веяло умением пронзать взглядом всякую преграду. Вольф Мессинг осторожно двигался по залу и, внезапно задержавшись у того или иного столика, просил прелестных дам и уважаемых господ вернуть ту или иную драгоценность, спрятанную там-то и там-то. Часы чаще всего прятали в задних карманах брюк, а бриллиантовые запонки в женских туфельках или сумочках. Однажды, правда, ему пришлось потрудиться и попросить даму достать из высокой прически перстень с поддельным изумрудом.

Номер этот неизменно пользовался успехом. Многие стали специально приходить в Винтергартен, чтобы посмотреть на Мессинга.

Популярность распахнула перед ним двери знаменитого цирка Буша, размещенного в самом большом перекрытом здании Европы.

В цирке Буша уже не «убивали миллионера» и не раздавали его драгоценности посетителям, а, наоборот, собирали у них разные вещи. Потом эти вещи сваливали в одну груду, а Мессинг должен был разобрать их и раздать владельцам. Главный номер – прокалывание шеи и рук острыми спицами – остался прежним.

Понемногу Вольф Мессинг становился все более известным, а его импресарио, господин Цельмейстер, все более представительным. Лицо у него округлилось, он заметно располнел, и прежняя торопливая угодливость при поисках ангажемента сменилась откровенной ленцой в обращении с хозяевами развлекательных заведений. Однако за Вольфом он присматривал по-прежнему зорко и, уловив, что их отношения с Ханной начали перерастать в нечто большее, чем дружба, ловко сыграл на самой пагубной страсти, которая многих сбила с верного пути – на честолюбии.