Секундой спустя дверь наконец отворилась, и я улыбнулась, будто не слышала ни слова, хотя и понимала, что этим выдала себя с головой.
– Э-э, здравствуй.
В дом, держа в руках небольшую сумку, шагнула изящная женщина с длинными каштановыми кудрями. Склонив голову набок, она ответила мне красивой широкой улыбкой.
– Ну здравствуй.
Оглянувшись на Тесака, чье хмурое лицо явно намекало, что ей стоит заткнуться, женщина фыркнула и прошла к обеденному столу.
Волк прочистил горло.
– Это Оливиана, личная швея короля. Я попросил ее сшить для тебя пару платьев.
– Вообще-то он заказал пять.
Тесак стиснул зубы, мрачно уставился на женщину и провел пятерней по волосам, совсем позабыв, что они стянуты в хвост. Несколько густых прядей рассыпались вокруг его лица.
Королевская швея?
О нет. О звезды, нет.
Я затрясла головой. Паника и нечто, похожее на грусть, сдавили мне грудь, будто тиски.
– Мне ничего не нужно, – сбивчиво пробормотала я. – Очень любезно с вашей стороны, но, честно, все в порядке.
Не может быть, чтобы Тесак затеял подобное ради меня. Это нечестно и совершенно излишне.
Волк оценивающе прищурился.
– Она уже здесь и оставила свое дитя под присмотром, так что лучше не тратить ее время впустую.
– Тесак прав. – Золотисто-карие глаза Оливианы внимательно изучали платье, которое я носила уже много дней. – Все это было так неожиданно, что пришлось оставить его в пекарне рядом с моей лавкой. Если я не потороплюсь, он всю ночь промучается от боли в животике. Пилма обожает баловать его лакомствами, к которым крошечный желудочек еще не готов.
Постукивая пальцем по подбородку, Оливиана поинтересовалась:
– Где ты купила это платье?
Не зная, что сказать, я промолчала.
– Бархат и хлопок. – Швея моргнула. – Гениально, однако непременно обречено, если продолжишь его носить.
Она со стуком опустила маленькую, но тяжелую сумку на стол. Тот, недовольный подобным обращением, накренился еще сильнее.
– Какой твой любимый цвет, Астер? Только не говори, что кремово-лиловый, я отказываюсь в это верить.
Тесак, должно быть, сообщил ей мое имя раньше, в разговоре, который я, увы, не слышала.
Я уставилась на платье, гадая, что не так с его цветом, и все еще пытаясь осознать происходящее.
– Ну? – напомнила о себе Оливиана.
Волк покусывал ноготь большого пальца, что было настолько на него не похоже, что я так и не обрела дар речи. Ответ не пришел мне на ум, даже когда я все-таки заставила себя выдавить:
– Не знаю.
Великолепные коричнево-медные юбки швеи заструились, словно послушный ее воле водопад. Она повернулась с мерной лентой в руке и высоко вскинула темные брови.
– Не знаешь?
Тесак продолжал настороженно на меня смотреть. Я осмелилась пересечься с ним взглядом. В поисках помощи, наверное. Я и сама не знала, зачем. Но, уставившись на него, я вдруг выпалила:
– Зеленый. Изумрудно зеленый.
Взгляд Оливианы метнулся от меня к волку и обратно.
– Ну разумеется, – буркнула она себе под нос, прекрасно понимая, что мы оба услышим.
У меня вспыхнули щеки. Взгляд Тесака прожигал во мне дыру, но я упрямо не желала снова смотреть в его сторону. Вместо этого я провела пальцами по волосам, гадая, не найдется ли в маленькой кожаной сумке швеи расчески.
Не прошло и секунды, как я сдалась и отложила тряпку, чтобы Оливиана сняла с меня мерки. Волк вышел, закрыв дверь.
Оливиана кашлянула.
– Он хорошо с тобой обращается? – едва слышно спросила она.
