Только как понять – нет опасности, или еще будет? Сколько времени нужно, чтобы все проявилось? Что если ночи мало? Даже представить страшно, что может пойти не так.
А если серая гниль на него попала? От таких мыслей у Василины все внутри скручивалось.
Ульвар спокойно сидел и ждал их.
Тот парень с одной рукой все так же лежал согнувшись, постанывал. Ульвар сказал, что у него жар, не сильный, может и выкарабкается. Сказал, что осмотрел его, новых следов нет, гниль дальше не пошла. Бульоном его напоил. Но остальные к нему подходить пока боялись, кто же знает, вдруг заразный еще. Никому не хотелось рисковать. Вот сейчас Ульвар уйдет и парень останется один.
- А сам-то как? – спросил Тихомир. Чуть издалека, хоть и не шарахаясь, но и близко не подходя.
- Вроде ничего, - сказал он. – Иди, сам посмотри, может я чего не заметил. А то нам ехать пора. Или ты думаешь, меня здесь оставить? Только там ведь целая деревня.
Чуть насмешки в голосе.
Тихомиру только совсем не до насмешек.
- Сначала руки и ноги покажи. А то ходишь тут босиком… балбес самонадеянный… Давай. Потом рубашку снимай.
Тихомир подошел и долго, вдумчиво, но не дотрагиваясь, рассматривал Ульвара со всех сторон. Тот стоял спокойно, не мешая, только нужным боком поаорачиваясь.
- Ладно, - Тихомир махнул рукой. – Снимай цепь и пошли. Нам до темноты все успеть надо.
Раннее утро, а дорога не близкая.
* * *
Письмо от Джарелда Доброслава получила еще поздно вечером, волчонок привез.
Тихомиру показала только, чтоб знал, больше пока никому. Даже Василине не стала. Потому что ничего определенного там, только волноваться лишний раз заставит. За Василиной Тихомир присмотрит все равно.
В том, что дочь поедет сама смотреть, Доброслава не сомневалась. Она такая же, как ее отец, не сможет сидеть и ждать. С этим ничего не поделать, не запретить, она взрослая уже. Сердце страшно болело, но не сделать ничего.
«О том, что Ульвар убил Есислава я знаю, - писал Джарелд. – И очень рад. Нельзя было эту тварь сюда пускать, тем более сейчас. На Старых могильниках за Черными скалами снова огни видели, и не только там. Неспокойно в лесу. Зверья меньше стало, подальше уходят. За Кабаньим оврагом деревья сохнуть начали, только стали распускаться по весне, и посохли. Я сейчас в лес еду, надо самому посмотреть, понять что происходит и откуда идет. А потом к тебе. Боюсь, мертвый Есислав и царский гнев – не главная из наших проблем».
Писал так, словно и не было тех лет молчания и разногласий. Словно добрый сосед.
Впрочем, Доброслава с Джарелдом никогда и не ссорилась, это Ярослав, не она. Да и не время сейчас для старых обид. Когда в лесу такое начинается, нужно вместе держаться.
Раньше думала, еще обойтись может, все само уляжется. Ведь почти улеглось, затихло немного со смертью Ярослава. И то, что Глеб погиб – почти случайностью казалось.
Только ведь не улеглось. И не уляжется само.
Боги гневаются. Небесная мать и Подземный отец. Отмщения и крови хотят, боги ничего не прощают, все помнят. Золоторогий олень хранитель этих земель… А в Доброславе его кровь. Очень дальняя, но кровь все равно. Никогда раньше Доброслава к этому серьезно не относилась, знала, что дар в ней ей, что детям может передать. В матери ее был. И в ее матери. По женской линии передается, но от того самого оленя, как говорят. Всегда думала, что сказки это…
