– Ситуация такова, что есть два выхода из создавшейся ситуации. Первый: я направляю материалы проверки следователю. Тот возбуждает уголовное дело по статье двести четырнадцатой Уголовного кодекса. Проводит расследование. И направляет дело в суд. Там, естественно, Николая признают виновным. Доказательств для этого уже предостаточно, как Вы знаете, не хуже меня. Суд определит наказание. Какое, именно, я сейчас, конечно же, сказать не могу, так как не судья. Скорее всего, его не станут направлять в колонию для несовершеннолетних. Туда и без него есть, кого направлять. Но дело даже не в наказании. А в том, что он будет поставлен на учет в инспекции по делам несовершеннолетних. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. А это и систематические посещения инспекторов инспекции по месту его проживания, то есть в Ваш дом. Это и то, что у него уже будет судимость. А это в случае чего будет являться отягчающим обстоятельством. Дело в том, что, судя по поведению Вашего сына, я могу сделать обоснованный вывод, что долго он не продержится. Что – ни то да совершит. И тогда реально сядет в тюрьму. То есть в колонию. Надеюсь, я все понятно разъяснил?
Сидевший все это время молча и прямо – таки заглядывающий в глаза сыщику Александр Иванович, даже подался не много вперед и сказал:
– Понятно. Еще как понятно. А второй выход? Вы ведь сказали, что есть два выхода. Не томите.
Лазовой помолчал, как бы подчеркивая важность того, что он скажет дальше. А затем сказал:
– Все верно. Есть и второй. Я принимаю официально от потерпевшего заявление о том, что он никаких претензий к Николаю не имеет Что примирился с ним и, естественно, с Вами, как с его родителями. Тем более что мотоцикл для него не представляет особой ценности по стоимости в денежном выражении. Но он ему нужен по работе. В этом случае я не передаю материалы следователю, а отказываю в возбуждении уголовного дела за примирением сторон и малозначительности. Но, Вы ведь человек взрослый. И должны понимать, что этим дело не ограничивается. Естественно, Вам придется как – то возместить потерпевшему моральный вред.
– Конечно, конечно! – Выпалил Александр Иванович. – Я и деньги с собой взял на всякий случай.
Для подтверждения своих слов он даже полез в карман пиджака.
Но Лазовой остановил его:
– Значит, Вы согласны на второй вариант?
– Конечно, согласен! Еще бы! Мы будем благодарны Вам, если не станете возбуждать дело. Хоть он и скотина, – мужчина кивнул в сторону сына, – но все – таки сын. Наследник, так сказать. Жалко его. Вырос с дубину. Но дубиной и остался. Мать вон всю ночь проплакала. Я расстроился. Сестра плохо спала.
Сыщик что – то написал на листке бумаги. Потом протянул его Ковалевскому и сказал:
– Хорошо. Вот Вам записка, где я указал, как найти потерпевшего. Принесете мне от него соответствующее заявление, что он не имеет ни к Вам, ни к Николаю никаких претензий. И мы поступим по второму варианту. Я откажу в возбуждении уголовного дела.
– Мы сейчас сразу к нему поедем. А Вы будете на месте?
– А куда я денусь. Ну, если куда и выйду, то ненадолго. Подождете.
– Подождем, подождем, – уже уверенным, повеселевшим голосом сказал Ковалевский – старший, вставая со стула.
Николай так же подскочил со своего места.
После того, как они вышли из кабинета, оперуполномоченный сложил материалы проверки. Положил их в сейф. А затем занялся бумажной работой, которой у каждого оперативника уголовного розыска предостаточно.
