С Ефимовым у меня особые отношения, корнями уходящие в далёкое прошлое. Нет, мы не любовники и никогда ими не были.
Но наша дружба куда прочнее, чем любая сексуальная связь.
— Оленька, грудью за кабинет! — командую помощнице, она салютует двумя пальцами от виска.
— Ну что, Жорж, готов к своему триумфу? — открываю окошко, вдыхаю свежий утренний аромат.
Настроение шикарное. Как только неандертальцы пропали с поля зрения, я сразу ощутила вкус свободы.
Упс!
Кажется, я забыла папку с планом в кабинете Дамира. По телу проходит сладкая дрожь. Нет уж! Пока что я туда не вернусь. Нужно будет как-то проникнуть в их кабинет и забрать план.
Хорошо, что он у меня в голове есть.
Я не особо доверяю компьютерным носителям. После того, как прошлая выставка чуть не сорвалась, всегда стараюсь лишь в бумаге держать, чтобы наверняка.
— Проходи, — пропускаю Жору в кабинет, затем закрываю дверь, — а теперь рассказывай, в чем дело.
— В чем? — друг белеет.
— Не нужно меня обманывать, мы слишком долго знакомы. Куда ты вляпался, Жора? Воронов под тебя копает.
Он вздыхает. Глаза бегают, он обнимает себя руками. Жора Ефимов — мой друг, почти брат, с которым мы вместе прошли ад детского дома. Несмотря на то, что он мужчина, натура у Ефимова по-настоящему тонкая.
Он наивный, где-то даже инфантильный. Но я всё равно испытываю к нему тёплые сестринские чувства, хоть мы и не родня.
— Яра, я… мне нужны деньги, — заявляет он и умоляюще смотрит на меня.
— Зачем?
— Просто нужны! Для тебя сумма плёвая! — канючит, а в моей голове множатся подозрения.
— Жора…
— Ну что ты начинаешь?! — повышает голос.
Не узнаю своего друга! Неужели он снова начал…
— Жор, — тихо говорю, — ты снова употребляешь?
— Нет! — кричит. — Просто хватит уже меня опекать! Говорю, бабки нужны, значит, нужны… зачем эти вопросы?!
— Потому что ты бывший наркоман? — бью в лоб правдой. — И я полжизни потеряла год назад, чтобы вытащить тебя? Тебе показать мои седые волосы, Жора?
— Я… — он осекается, — ты постоянно прессуешь меня своими волосами!
— Потому что ты мне дорог.
— Я же молчал, когда ты три раза замуж за мудаков выходила?! — решает, что лучшая защита — это нападение.
— А мог и сказать! Тогда бы я вообще замуж не вышла!
— Это был твой выбор, и я его принял, — дуется.
— Жора, наркомания — это смерть, понимаешь? Дно! Ты талантливый художник, мы чудом выбрались из приюта живыми! У тебя весь мир на ладони, только пиши картины!
— Почему тогда ты бросила их писать?
А вот это уже удар ниже пояса.
— Ты знаешь, почему, — отрезаю, — в любом случае я узнаю, если ты принимаешь, и поверь мне, старушка Яра душу из тебя вытрясет, но ты бросишь.
— Я не принимаю, — вздыхает, — просто… аванс за выставку быстро кончился и…
— Жораааа, — рычу.
— Я хотел вложить небольшую сумму в собственное дело. Сколько можно уже на дядь пахать?! — возбухает.
— Пока платят, будем пахать, Жорж, — смеюсь, — значит, дело в амбициях?
Он снова отводит взгляд, и я понимаю, что есть что-то еще… и это очень меня беспокоит.
