– Сбежал, представляете? – сипло захохотал господин Янтовт, и его необъятный живот заходил ходуном от смеха.
Интересно, сколько он съедает за день? Ей бы хотя бы десятую часть его сегодняшнего ужина. Милиа уставилась на свои запястья: тонкие, хрупкие, с бледной кожей, сквозь которую проступали голубые веточки вен. Манжеты рукавов теперь свободно болтались вокруг них. Впрочем, все платья стали ей слишком велики. Муж обещал пригласить на следующей неделе швею из салона Тетушки Эрдиль, чтобы та их ушила. Правда, пару недель назад он говорил то же самое.
Наконец, званый ужин завершился, а Милиа и не знала, радоваться этому или огорчаться. Дверь за последним гостем закрылась, а она, сама того не осознавая, стала пятиться к лестнице, ведущей на второй этаж.
– Что. Это. Было? – медленно развернулся Фирр.
– Ч-что ты имеешь в виду? – чуть слышно спросила Милиа, гулко сглотнув вязкую слюну.
Муж не спеша приблизился к ней и, схватив рукой за подбородок, до боли сжал его. Холодные влажные пальцы впились, словно клещи.
– Что за недовольное лицо, а? И где твой румянец?
Милиа замерла, боясь пошевелиться.
– Прости, – губы едва шевелились от страха.
– Или тебе напомнить, что значит быть хорошей женой? – процедил Фирр сквозь зубы.
– Я же… Я же сказала, прости, – по щекам потекли слезы.
Он оттолкнул ее с отвращением:
– Маар… Какая же ты уродливая, когда ревешь. Пошла вон.
Милиа не могла поверить своему счастью: неужели он просто отпустит ее?
– Вон, я сказал! – прикрикнул муж и Милиа поспешила скрыться с его глаз, чуть ли не перепрыгивая через две ступеньки – лишь бы не быть рядом с ним.
И, когда она уже оказалась наверху, а до ее спальни оставалось всего несколько метров, Фирр тихо и четко произнес:
– Стой.
Он широко улыбнулся и стал лениво, не торопясь, подниматься к Милии.
– Неужели ты, действительно, думала, что сможешь меня одурачить? Да еще у всех на виду?
Муж остановился перед ней – высокий, выше ее на голову, а затем жестом фокусника выудил из ее кармана завернутый в салфетку кусочек пирога. Милиа вся сжалась, скукожилась: если бы могла, растворилась бы в воздухе или утекла сквозь щели в полу. Но это не помогло. Удар был такой силы, что она не удержалась на ногах и кубарем скатилась с лестницы вниз.
Очнулась, когда свет в холле уже погас, и Милиа не сразу поняла, где она и почему все тело так саднит и ноет. Она не без труда приподнялась на локтях и тут же чуть не попрощалась со скудным ужином – тошнота волной поднялась изнутри. Кое-как она доползла до перил, украшенных кованным плющом, и потихоньку, цепляясь за них, начала подниматься. Перед глазами плыло, все вокруг ходило ходуном. Пришлось зажать рот рукой, чтобы не вырвало. Придерживаясь за стену, Милиа впотемках доковыляла до гостиной.
Он убьет ее. Если она останется, то не доживет и до весеннего Сияния. Когда изменилось отношение Фирра к ней? Через пару недель после свадьбы? Да, пожалуй. Как только он узнал, что никакого наследства кроме отцовских долгов, она не получит.
Милиа не нашла ничего лучше, чем стянуть с карниза тяжелые бархатные гардины, просто повиснув на них всей тяжестью собственного тела. Укуталась в пыльную, провонявшую табачным дымом ткань с головой и, пошатываясь, вышла через черный ход. Изо рта вырвалось невесомое облачко пара, а под юбки тут же забрался студеный ветер, хватая за ноги в тонких чулочках ледяными пальцами. Но зато сознание прояснилось и ей стало чуть легче.
