– Ну да, – согласилась я, а Эстэриол, усмехнувшись, продолжил:
– Мне как-то мастер Дион рассказывал. Ученик его, тоже вольный, не выдержал и по доброте душевной вылечил козу у бабуськи какой-то. Старенькая же, помощников нету, пожалел её, а она на радостях растрезвонила! Так его ещё неделю по деревням узнавали! Ни поспать, ни поесть, ни оплаты никакой нормальной! Как без вестников-то новости у них так быстро летают, не представляю? Еле отвертелся!
– Но как же? – озадаченно спросила я. – А если беда в деревне? Ну, как тогда, когда демоны повылазили, а мы погорельцев принимали.
– Там другое дело. Там Алерикс от лица Ордена поддержку выделил. Народичи же налоги платят, а их и Ордену перепадает, он же на содержании у государства по большей части. Это если какая-то беда приключается, или там стихийное бедствие, или, не дай боги, Демон какой вылез. Но тогда от Ордена специальный отряд приезжает, а вольные по-другому работают. Мы, – Эстэриол запнулся, сам понимая, что уже начал привыкать себя считать вольным, даже не заметил как, – от Ордена содержание раз в полгода получаем, а остальное на нашей совести. Сколько заработаем, столько и наше. Так что жалость для вольного – порок.
– Не жалость, а доброта, – поправила я, мягким движением погладив Эстэриола по солнечным волосам.
– Ладно, доброта, – улыбнулся он. – Но всё же идти у неё на поводу нельзя. Итэрелю вон будет намного проще, он правила назубок знает, для Ордена настоящий подарок!
– Уж подарок! – скептически воскликнула я.
– Не скажи. Он своё переболеет и станет достойным членом.
– А ты?
– А я что? Я пока дырка от бублика с грамотой…
– Неправда! Ты во всём лучше его! А доброта пусть и не всегда на пользу идёт, зато чувствуешь себя правильно и с совестью честно.
Эстэриол лишь вздохнул. Спорить было не с чем.
Солнце катилось к закату, пыль на дороге слежалась и уже не оседала на одежде. Тени стали длинными, и я, признаться, начала потихоньку зевать.
– Устала, Аябэлька?
– Отвыкла, – чуть смущённо пожала я плечами. – Самой стыдно уже, что устала. Мы раньше вдвое дольше пройти могли и ещё в салки вечером поиграть.
– Так тебе было-то сколько? Ребёнком и я отмахал бы до Выференя за сутки. Ну, образно говоря.
– Эст.
– А?
– А почему на Ниамо не поехали?
Мой возлюбленный неловко почесал голову:
– Так это… Нас двое, а он один. Хотя мог бы и свезти. Завтра поедем. А сейчас хочешь – садись?
– Не, – покачала я головой, глянув на коня, – Ниамо тоже устал, наверное.
– Да не волнуйся, мы уже почти пришли, полчаса осталось, тут деревня перед развилкой, там и заночуем, да?
Я кивнула, задумчиво поглядела по сторонам и полезла в седло.
Деревня встретила нас уже в сумерках. Солнце только-только залезло под одеяло горизонта, укладываясь на ночь в мягких лесах Большой Силурской равнины. Мы въехали на главную улицу, нашли дом старосты, но, услышав, что Эстэриол практикующий маг, староста почему-то не обрадовался. Посмотрел настороженно, но на постой нас определил.
Заночевали мы в соседнем доме у пожилой вдовы, которая за два медяка пристроила Ниамо в уютный сарай, предоставив ведро с овсом, накормила нас обоих от пуза и уложила спать на сыновью кровать.
– Сын-то ужо неделю как уехал. Вернётся – добра привезёт! – довольно похвасталась она. – А вы-то, чудодеи добрые, тоже до Выференя направляетесь?
