Волшебный вкус любви - страница 9

– Быстрее! – взвизгнула Дюймовочка.

Надо успокоиться, Даша! Успокоиться!

Креветка схвачена, панцирь снят… вторая… третья… десятая…

Теперь ясно, что кумир домохозяек – не сладкий круассанчик. Он орёт и матерится. Во время готовки!.. Я еле слышно фыркнула – вот тебе и душевная кухня – с матерками!

До конца смены мы доработали без происшествий.

– Последний заказ! – объявил су-шеф, и все восторженно замычали, в предвкушении окончания рабочего дня.

Рубашки у всех были мокрыми, стажеры вычистили ножи, убрали разделочные доски и вымыли столы, а я, закончив, наконец, с бесконечными креветками, отправилась домывать посуду, которая лежала в раковине, дожидаясь меня.

Вероника уже вытирала свою раковину насухо, потом сняла перчатки и пошла в сторону раздевалки, постанывая и разминая шею. Стажеры потянулись следом – молча, разговаривать никому не хотелось.

Повара тоже чистили ножи, молча протирали рабочие столы.

Я старалась мыть посуду быстро и не слишком греметь тарелками. Чтобы никто не заметил, что я здесь. Не хватало ещё снова нарваться на шефа, чтобы он отчитал меня за нерасторопность.

Словно в ответ на мои страхи дверь в кухню со стороны ресторанного зала распахнулась, и вошёл Богосавец. Повара замолчали, уставившись на него. Лицо у шефа было усталым, но он улыбался. Верхняя пуговица рубашки была расстёгнута, рукава подвёрнуты, а в руках он держал бутылку из зеленоватого стекла.

– Милан! – скомандовал он. – Штопор! И бокалы!

Сразу же зазвучали смех, шутки, зазвенел хрусталь, и Богосавец самолично открыл бутылку и разлил белое вино.

Я смотрела, как он пожимает руки поварам, целует в щеку Елену, а она вся красная, смущена и улыбается.

– По какому поводу вино? – спросил Йован, делая глоток из бокала и довольно прижмуривая глаза.

– Сегодня здесь был Боровиков, – ответил Богосавец, отпивая из своего бокала.

Все дружно ахнули, а я даже не знала – кто такой Боровиков. Елена испуганно схватилась за лицо, и су-шеф Милан мягко перехватил её руки. Она совсем смутилась, и не стала пить вино – отставила свой бокал в сторону, едва пригубив.

– Ему все понравилось, – продолжал шеф. – Особенно рыба! – он хлопнул Йована по спине, и тот довольно захохотал.

– А ведь Боровик рыбу терпеть не может! – объявил он. – В прошлой статье написал, что палтус – самая мерзкая рыба, которую только можно вообразить! Кошмар для повара!

– Съел все, – заверил его Богосавец, – до последнего кусочка.

– Почему не сказали, шеф? – спросил Серчо, возбужденно тараща глаза.

– Зачем? – весело ответил Богосавец и улыбнулся знакомой мне тёплой и добродушной улыбкой – так он улыбался телезрителям с экрана. – Чтобы вы занервничали? Критик – такой же посетитель, как и остальные.

Критик… я забыла про посуду, опустив тарелку. Значит, сегодня в зал приходил критик… Надо будет погуглить про этого Боровикова, что за личность. Судя по всему – хам ещё почище шефа, если позволяет себе назвать палтуса «мерзкой рыбой».

– Такой же посетитель? – недовольно хмыкнул Петар. – С этим можно и поспорить.

– Всё хорошо, не ворчи, – Богосавец обнялся с ним, и они выпили, звонко чокнувшись бокалами.

– И всё-таки лучше бы вы предупредили, шеф, – заметил Милан. – Это серьёзное дело.

– Лучше не будем спорить, – перебил его Богосавец, обвел всех взглядом и сказал: – Спасибо ребята. Отличная работа. Вместе мы – сила!

– Сила! – подхватили повара, поднимая бокалы.