Волосы у меня светлые, пшеничными их еще называли. Пальцы я в них запускал, словно пшеницу перебирал… урожай они не дадут. Почему, каких-то женщин они привлекали.
И ее.
Зло она искоренила, тягу ко мне в себе извела!
В положение вещей я въезжал, ее часто моргающие глаза о многом мне говорили… она мне лгала. Не глазами, их от правдивости ей было не увести. За справкой я, естественно, не обращался, побаивался в Сети выяснять… моргание, недавно ставшее энергичным, что-то безусловно доказывает. Мне бы не разочароваться, образуется у нас с ней! Эх… ушедшее электричество. Оборванные провода.
ДЕНЬГИ взял и вот терплю.
Заплатил он, не прогонишь!
После ночного бдения при свечах
Леонтия влекло
отоспаться.
Мало ты колдовал,
прилипший к нему купец говорил,
колдуй же еще!
Продолжай колдовать!
Леонтий нехотя подчинялся.
Таинственность перемешивалась
с невнятностью,
усталость с чувством долга,
что-то кое-как склеивалось.
Садовник, смотрю, в институтском саду промышляет, тачку с грунтом он покатил.
Веселью дорога. Высунувшись в окно, прокричу о произошедшем в Ивановской области нападении НЛО.
Тачку переворачивайте, забивайтесь скорей под нее!
Я уже развеселился. Садовнику кричать ни к чему, веселей мне не станет. Если он, оказавшись вконец недалеким, меня послушается, на меня насядет Еврыкин, занудный завхоз… персонал вы с толку сбиваете, помехи садовым работам вами, Воробьев, были созданы… в Ивановской области благодать. Обожаемое гражданами здание ФСБ лазером не разрезано.
НАГРУБИЛ мне, надоумил.
Важно я его спровадил.
Распоряжающийся погребением трупов
Корней Голыщук
опустился перед Леонтием на колени.
«Борода у меня, колдун, не растет.
А без бороды мужчиной я ни в чьих-то,
в собственных глазах не являюсь.
Она вырастет?
Настоящая, окладистая,
пушок, чуть превышающий нынешний,
я тебе, колдун, не зачту».
Неуважительность. Тон неверный.
Следующий!
86
Предвыборные технологии в нашей стране просты, как запой безработного маляра.
Мы за Родину!
А вас мы не зарегистрируем, к чихающему в тайге лешему вы ступайте.
Леонтий бы его приручил. Дровосеком на Леонтия он бы вкалывал.
Я не простужен, не чихаю… действуя через мой телефон, на сдачу бесплатного теста меня из кабинета вытягивают.
На ВИЧ?
Медицинская компания, она нахраписто шлет. И в череде рекламных атак выскакивающие на передний план вопли «Мы за Родину!».
Нехарактерное для меня ощущение.
Брезгливость. А проверяться на ВИЧ пойдешь – настроение вообще рухнет.
У вас ничего не нашли!
Хорошо. А вы искали? А что нас ждет лет через пять мне вам рассказать?
Игровая площадка. Черная сужающаяся кайма.
Я ПОДПРЫГНУЛ, я присел.
Долго я, молясь, сидел.
К моей неописуемой радости
весточка из деревни
до меня долетела.
Глина родила!
И до полного восстановления
в деревне она остается.
Господи,
счастливейший я из смертных.
Я отец!
И я один!
Семейная ссора у Горонихиных, историческими связями России и Африки у нас занимающихся.
Игорь Горонихин его побывавшей в Камеруне жене Валентине вроде бы изменил.
Альковных сплетен я не ловец, при мне попросил бы не распространяться… шуршание, как в гадюшнике. И оно, понятно, словесное.
Женщину терзает обида.
Она с неграми не гуляет, а он с узбечкой зажег.
С узбечкой!
Вы, Константинович, не кричите, Валентина услышит и прибежит.
Материнское счастье она до сих пор, по-моему, не испытала. Вслед за Камеруном у нее в программе Габон – и рожу я тебе, Игорь, рожу…
