– А оброк платить кто будет? – удивился Хлопин, – Вы ж кричите, что денег нет! И арендатору возмещать отказываетесь.
– А мы из принципа, – ухмыльнулся Аввакум, – Раз Гурдин нас за людей не считает, то и мы так же.
– То есть, – резюмировал Никанор Михайлович, – ежели Камскую статью вам отдадут, то платить обязуетесь исправно?
– Точно так, Ваше благородие, – утвердительно кивнул протопоп.
– Вре-е-е-ешь, дядя! – воскликнул становой, подскочив к Карпову, – Я вас насквозь вижу! Мне Иван Дмитрич все докладывал. Вы, давеча, ему взятку давали. Дескать, возьми, Христа ради, насобирали по деревням сколь смогли! …Нет у вас денег, и взять их не откуда!
– Ах ты, гнида! – замахнулся мужик, – Мало тебе…
– Во, видали, Ваше благородие! – Голенищев отскочил в сторону, – Как я и говорил! Они овечками только прикидываются. А дай волю – съедят, не побрезгуют.
– Однако, – выдохнул Никанор Михайлович.
Все замолчали. Коллежский Воронцов стоял в уголке и равнодушно поигрывал серебряным портсигаром. Пристав, злобно урча, искоса поглядывал на обидчиков. Исправник Хлопин, погрузившись в раздумья, пощелкивал пальцами, готовясь принять единственно правильное решение.
– Пожалуй, мы вот как поступим.
Все затаили дыхание.
– Я передам вашу просьбу о новых наделах и Камской статье по инстанции. Это, во-первых. Во-вторых, попытаюсь закрыть дело об избиении и незаконном лишении свободы арендатора Гурдина. А пока вы, граждане селяне, во исполнении прежних инструкций поможете землемеру в установлении прежних границ самовольных починков, дабы придать им узаконенную форму. Замечу, что только после этого можно разговаривать о новом контракте на оброчные земли. Всем понятно?
Протопоп Аввакум в задумчивости потрепал реденькую бороденку и сказал:
– Это что ж получается? Опять на потом откладываете? А прямо сейчас не хотите?
– Я же все объяснил, – развел руками исправник, – По-другому никак.
– Нет, значится?
Карпов тяжко вздохнул.
– Значит, и мы – нет, Ваше благородие.
– Помилуйте, – справился с оцепенением Хлопин, – Я трижды иду вам на уступки. Почему же «нет»?
– Не хочется нам, господа хорошие, на те же грабли ступать.
– Ну-у-у-у, – разочарованно протянул Никанор Михайлович, – тогда я не знаю, что вам еще предложить.
– А не надо ничего, – ухмыльнулся Карпов, – Мы обещаниями сыты. На сей раз по-нашему будет.
– Тогда я пишу рапорт в губернию, – нарочито равнодушно протянул исправник, – Напишу, что компенсацию пострадавшему арендатору платить отказываетесь и вообще… У вас тут бунт?!
Похоже, исправник и сам не поверил тому, что секунду назад слетело с его языка. Аж побелел.
– Пишите, Ваше благородие, – пожал плечами Карпов и направился к выходу, – Нам терять нечего.
– Абсурд, – выдохнул титулярный советник, провожая взглядом разношерстную делегацию.
– Да куда мы пойдем? Болото же там!
– Говорю тебе, мы в само болото заходить не будем. По краю пройдем, по тропиночке. Аккурат к Глашкиной поляне и выйдем.
Деревенские бабы, одна – высокая и худая, а другая – меньше ростом и толстая, спорили меж собою, стоя у края дороги с большими корзинами. Тощая не хотела даже приближаться к болоту; толстая, чья корзина была чуть ли не больше ее самой – настаивала рискнуть, и попытать счастья на Глашкиной поляне, невдалеке от дьявольских топей.
– А я говорю, – нету там грибов. Никогда и не было! – кричала одна.
– Да что вы говорите! – не сдавалась другая, – Я сколько там с Ильиничной хаживала, всегда грибы были.
