Воровка магии - страница 37

Надю ещё не отпустил охвативший её из-за стрессовых событий адреналин, но в этот раз она чувствовала себя гораздо легче, нежели раньше после побоев, когда, спотыкаясь, она залетала в дом, убегая от обидчиков, и срывалась на истерику. Сейчас девочка с уверенностью пролепетала, что с ней всё хорошо.

– Точно? Эти уроды ничего тебе не сделали? – как обычно бушующему Артёму Надя закивала, всем своим видом показывая, что всё в порядке. – Хорошо, что мы успели. Если бы к обменнику не подошёл странный толстый тип, не перестающий доставать у себя из сумки яблоки и противно их точить, во всех плюясь, да выпрашивать у торговца вещи по дешёвке, мы бы там ещё полчаса простояли.

Надя улыбнулась. Тот не-самый-вежливый-человек невольно помог ей, и теперь девочка даже чувствовала себя неловко за то, что показала ему язык и кинула в него огрызком, пусть и полетевшем куда-то совсем в другую сторону.

– Ну, главное, что всё обошлось. Пусть только сунутся к тебе ещё раз! А то мы и тебя обороне поучим, да, сестрёнка? – Артём подмигнул Наде, и та расплылась в мечтательной улыбке, представляя, как она будет проводить время с ребятами. Кажется, девочка всерьёз начала ими восхищаться, настолько для неё они были невероятны.

– Не неси всякую чепуху, ты же не будешь учить её драться, – угрюмый голос Гришы звучал в разговоре Нади с Артёмом как-то неественно, и каждый раз словно опускал тех с небес на землю. – Мы вообще-то ещё даже не решили, насколько нам оставаться. И ко всему прочему, забыл, куда мы направлялись? Хотели же подобраться поближе к самому королевству. Жизнь в центре всё-таки куда лучше!

«О, городская жизнь», – невесело подумала девочка. – «Сборище напыщенных дураков, ставящих из себя важных шишек, которые не знают элементарных вещей и не протянули бы в той же пустыне и одного часа». В любой другой раз при этой мысли Надя бы улыбнулась, понимая, что она-то может, и даже не один час, но сейчас ей приходилось участвовать в важной для неё беседе. Наверное, самой важной за всю её недолгую жизнь.

– Так-то оно так, но… ты не думал о том, чтобы действительно остаться здесь? Нам ведь некуда будет пойти в городе. Опять воровать? – кисло поинтересовался Артём и, видя, что пошатнул убеждения Гриши о лучшей жизни в центре, продолжил свои уговоры: – К тому же, кто ещё будет Наде чинить забор, спасать её от белых волков и учить тех задавак манерам?

Артём, как всегда, нашёл время для шуток. Но приятелю было не до смеха – об этом говорила его хмурая, чёрствая мина, выдавая настрой парня сдвинутыми друг к другу бровями и поджатыми тонкой линией губами.

– Да ладно тебе! Нас приютили, радуйся и пользуйся, пока не остались на улице! Мы ведь можем спокойно задержаться у Нади. Или предпочитаешь выживание на улицах города? Прошлого раза мало было?

Надя могла только догадываться, что за прошлый раз такой, и надеяться, что под нежеланием его повторения Гриша всё-таки поддастся уговорам Артёма. Признаться, девочка расслабилась – она подумала, что всё уже решено и ребята решили никуда не уходить. Оказалось же, что те изначально планировали идти в город. Надя понимала, что никакие слёзы Гришу не переубедят, если он вдруг решит уйти. А с ним пойдёт и Артём, и девочка снова останется одна. Надя невольно ужаснулась. Сейчас мысли о том, что ей снова придётся справляться со всем одной, приводили её в ужас. И как она раньше могла так жить? С Артёмом и Гришей ей было куда спокойнее, веселее и проще. С ними она чувствует себя в безопасности, с ними ей легче справляться с трудностями, а внутри возникает ощущение, что она может всё-всё на свете. Если те же Дик с ребятами не могут вот так взять и назвать друг друга семьёй, то они – смогут. «У Дика есть свои родители, может, свои братья-сёстры… будет странно, если он вдруг скажет маме, что соседский ребёнок – его брат. Но Гриша с Артёмом жили одни, всегда поддерживали друг друга, вместе выбирались из передряг, и попадали в них тоже вместе, и в итоге так сдружились, что и приняли считать друг друга братьями. А если они останутся со мной, значит, будут братьями и мне?», – веретеном в голове девочки вертелись мысли о возможной семейной идиллии.