Какой из, прошу прощения?
- Не для себя, - уточняю я, прекрасно понимая, что это лишь приведет к новым расспросам, но уж лучше так – заверить его высочество, что ему не грозит быть вытаскивающем Хема из-под чар обольщения воровки и мошенницы другом.
Вот значит, что он обо мне думает! - невесело осознаю я.
- А для кого? – хрипло прилетает уже от осёдланного брюнета.
Странные они вообще, оба. Стоим посреди коридора – ну, как стоим, я на спине чужой сижу – и словно погоду обсуждая, болтаем о делах сердечных. Я, пойманная магией печати (как они думают) преступница, венценосная особа, и рыцарь.
- А что, заинтересовался? Могу познакомить! Только нужно будет ко мне домой наведаться. Но если обидишь, будешь иметь дело со мной.
- Час от часу не легче! – вздыхает принц, хотя обращалась я к Хему. – Ты уже и в гости его к себе зазываешь? А мне все словно старуха на смертном одре сыпешь «Не доверяйте никому», «В этом мире никому не верьте»…
- Это другое! Вообще разные вещи!
- Без разницы! Хем мужчина, я тоже. Где же другое?
- Да как же без разницы? Это совсем… - задохнулась я. - Старухи принцев не целуют!
- Откуда знаешь? Вкусы разные у всех!
- Значит, вот каковы ваши предпочтения? А мы-то гадаем, отчего еще вас не окольцевали!
Тут мой носильщик не выдерживает, делает шаг вперед и чуть ли не кидает мое многострадальное тело в кронпринца.
- На. Сами разбирайтесь.
Принц непроизвольно принимает эстафету, прижимает меня к себе словно упавшее с небес сокровище.
Держит Филипп меня на руках перед собой, как невесту.
С такого ракурса я его еще не разглядывала. Очерченная линия подбородка и челюсти так и просит, чтобы по ней провели пальчиком. Наследный принц не должен быть таким красавчиком.
- Кхм…Так ты…в библиотеку…хотела?
- А…да.
Мы ведь уже почти дошли, около входа принц и нагрянул как черт из табакерки.
Как-то очень неловко стало.
Его высочество шумно выдыхает, отчего выбившиеся из пучка мелкие прядки щекочут мне лицо.
- Ты выглядишь…лучше, чем раньше.
Это был комплимент?
- Волосы…чистые. Пахнут не плохо.
В библиотеку он вносит меня словно новобрачную в супружескую спальню.
- Выберешь книгу? – кивает в сторону высоких рядов стеллажей, ломящихся от рукописей и не дожидаясь ответа, несет меня в сторону лабиринтов полок. – Здесь все о политике, тут история, там научные труды. Если хочешь чего-то занимательного, то нам вон туда. Романтика, семейная драма, трагедии…
Он так и не отпустил меня с рук, пронося по всему огромному залу, полному книг.
Я с восторгом ребенка рассматривала цветные корешки томов и тесненные на них строки с названиями. Замечая мой интерес, Филипп замедлялся или останавливался, давая мне возможность протянуть руку и пролистать содержимое. Столько книг! Столько книг, которые некому читать!
Мне не нужно было просить. Оказывается, так до сладости приятно, когда о тебе заботятся. Молча, но с большим вниманием.
Филипп остановился. Мы были зажаты книжными полками в узком коридорчике. В тишине библиотеки мне казалось, что я слышу, как громко стучит его сердце – а может мое.
- О чем задумалась?
«Я думаю о том, что тебя легко было бы полюбить. А другом назвать, еще легче».
- Умирать за друзей не так уж и трудно, - прошептала я. – Я не хотела, чтобы ты сражался один. И умирал один.
Ответ на незаданный вслух вопрос оказался там, где мне не хотелось искать. Это место болело больше всего.
