Читать онлайн Сергей Кудрявцев, Илья Зданевич - Восхождение на Качкар

Северо-восточная часть Турции на географической карте Генерального штаба министерства обороны США. 1943.

Звёздочкой мы отметили гору Качкар, находящуюся почти на пересечении 41° сев. широты и 41° вост. долготы

Вид на Лазистанский хребет и Качкар. 1917. Панорама из фотографий И. Зданевича

Стоянка. Экспедиция Витторио Селлы на Кавказ. Ок. 1890. Фото В. Селлы

Повествование о подъёме на вершину горы Качкар, которое мы предлагаем читателю, – материал для литературного творчества Ильи Зданевича в значительной мере отправной. В нём впервые появляются мотивы, которые будут развиты в его последующих сочинениях. Впервые здесь слышится и голос самого Зданевича – человека, с вниманием и интересом наблюдающего за бытом высокогорных деревушек, испытывающего счастье от созерцания выразительных лиц, встреченных им в этих великолепных местах. Писатель любил общество горных людей и их тихую причудливость, любил вслушиваться в их мудрые и порою нелепые размышления, и его не покидало ощущение, что именно здесь сохранились начала всего удела человеческого. Этот небольшой, скрупулёзный, иногда довольно сухой рассказ содержит поэтическую силу, исходящую из глубин жизни. В нём воедино слиты художественные описания образов природы, персонажей и ситуаций, точные данные, обычно используемые в научной литературе или в журналистике, а также разнообразные отсылки к необычному историческому контексту 1917 года; в нём чувствуется и оттенок разочарования и меланхолии, характерный для произведений Зданевича «турецкого вдохновения». И весь этот колорит сочетается с энергией спортивного подвига.

Ещё до составления записей о Качкаре, в 1916–1917 годах, Зданевич опубликовал несколько текстов, посвящённых горным восхождениям, в научной периодике. Самый объёмный из них – «Две попытки восхождения на вершину Тбилисис-цвери (4 419 м) в группе Уилпаты» – вышел сначала в № 177 за 1916 год тифлисской ежедневной газеты «Кавказ» (6 августа) и затем был переиздан с некоторыми изменениями в томе XXV (№ 2–3) за 1917 год «Извес т ий Кавказского отдела Русского географического общества»1. Казалось бы, удивительно встретить имя Ильи Зданевича среди авторов «Известий», чья академическая серьёзность столь далека от высказываний, уже тогда сделавших его примером бескомпромиссного футуриста. Заметим, однако, что в каждый момент своей жизни и на каждом этапе работы Зданевич стремился внести свой вклад в ту или иную научную деятельность. Например, в период с 1948 по 1968 год он участвовал в шести съездах византинистов и получил признание научного сообщества, хотя и не имел отношения ни к одному академическому заведению. Такая же научная эрудиция была свойственна всему его творчеству, в особенности когда он готовил свои непо дражаемые книжные издания с иллюстрациями известных мастеров. Она давала ему возможности для точного исторического и текстологического исследования старинных авторов, – таких, например, как Адриан де Монлюк, – чьи забытые произведения он раскопал в библиотеках.

«Извести я Кавказского отдела Императорского Русского географического общества» выходили в Тифлисе с 1872 года2. В них публиковались труды не только по географии, но и по минералогии, ботанике, зоологии, а также этнографические и антропологические наблюдения. На самом деле всё, что мы знаем об универсальности вкусов и об интеллектуальных интересах Ильи Зданевича, даёт нам возможность предположить, что молодой человек жадно читал номера этого журнала. К тому же в научных кругах Тифлиса Зданевичей, безусловно, знали и ценили. Эта семья была частью местной интеллигенции, и Михаил Андреевич, отец, учитель французского языка в мужской гимназии города, был натуралистом-любителем. А тот факт, что Илья Зданевич был одним из первооткрывателей народного художника Нико Пиросманашвили и организатором дебютной выставки его работ, представляет Илью как защитника и ревнителя национальной культуры.

В том же номере «Известий» упоминается, что Зданевич прочитал в помещении Общества доклад, посвящённый его подъёму на Тбилисис-цвери, с диапозитивами. Уже в томе XXIV «Известий» (№ 2) за 1916 год в разделе мелкой информации появилось объявление об издании статьи в «Кавказе»3. Этот текст, написанный, вероятно, самим Зданевичем, сообщает нам, что Илья был членом Кавказского отдела Императорского Русского географического общества4.

Михаил Андреевич Зданевич.

Тифлис. Ок. 1890

В самом деле, его первые экспедиции в горы привлекли к нему внимание тифлисских кавказоведов, его таланты исследователя и альпиниста были признаны в академических кругах. Кстати, фамилию Зданевича читатель «Известий» уже встречал на страницах журнала. В том же 1916 году, несколькими месяцами ранее, там появилась заметка о том, что «…в августе 1915 г. М.А. Зданевич и И.М. Зданевич совершили путешествие по Зап. Кавказу»5. Целью этого длинного (более 500 км) пешего перехода по горам между Кисловодском и Сенаки была ловля и описание новых видов бабочек, что вполне вмещалось в рамки исследований, о которых шла речь в журнале. Эта небольшая заметка, написанная также самим Зданевичем, демонстрирует, что и Илья Михайлович, и его отец Михаил Андреевич обладали приличными знаниями по лепидоптерии.

Задача похода в горы группы Уилпаты отличается от цели поездки 1915 года. Речь идёт уже не о сборе бабочек, а об уточнении рельефа местности и закреплении топонимики труднодоступных вершин в центральной части Большого Кавказа. Гора Уилпата расположена в отдалённом регионе, на стыке грузинских и осетинских поселений, рядом с Военно-Осетинской дорогой, соединяющей через Мамисонский перевал южные и северные склоны Большого Кавказа. Это труднодоступный край отдалённых сёл и дикой природы, сохраняющий в грузинской культуре ореол почти мифологической тайны и очаровывающий географов, историков, этнологов и лингвистов. Ещё мало кто из альпинистов отваживался туда отправиться, описания гор и карты были несовершенны, иногда ошибочны. Заметно, что Зданевич владеет обширной библиографией, включающей в себя все данные, которые в то время можно было иметь в своём распоряжении. Прочитав их, как бы смоделировав себя из опытов знаменитых предшественников, молодой автор приобрёл метод и словарь, позволившие ему подготавливать материалы подобного рода.

Экспедиция Морица фон Деши на Кавказ. Ледник Азау, Баксанская долина. 1885. Фото М. фон Деши

В частности, он взял за образец статью местного учёного, отца грузинского альпинизма Г.М. Кавтарадзе, опубликованную в том же «Кавказе» в 1891 году. Это неудивительно: Зданевич имел своей целью проверить наблюдения Кавтарадзе, которые долго подвергались сомнению, – по той причине, что они не подтвердили результатов первого исследователя региона известного венгра М. фон Деши. К тому же молодой альпинист подозревает ещё одну возможную ошибку и у Деши, и у немецкого альпиниста Мерцбахера, которые дали осетинское название горам, возвышающимся над населённой грузинами Рачинской областью. Кавтарадзе не являлся ни географом с университетским образованием, ни настоящим альпинистом. Он был военным топографом и долгое время служил в армии, а завершил свою карьеру в качестве профессора Тифлисского университета. Кавтарадзе воспитал многих молодых учёных, увлечённых Кавказом, но, в отличие от Деши или Мерцбахера, международной известностью не пользовался. Очень любопытно увидеть у молодого Ильи ту черту характера, с которой мы часто сталкиваемся в будущем Ильязде, – выступать поборником справедливости. С подобной же целью, ради защиты памяти непонятого в своё время учёного, он в 1965 году сделает книги об астрономе Эрнсте Вильгельме Леберехте Темпеле – «Искусство наблюдения Вильгельма Темпеля» и «65 Максимилиана, или Незаконное занятие астрономией».

Экспедиция в Тао-Кларджети. В правой машине на заднем сиденье справа – Эквтиме Такаишвили. 1917

Ещё одна заметка, добавленная в конце того же номера, сообщает читателю «Известий» о поездке по Понтийскому хребту, совершённой Зданевичем в период его участия в исследовательской археологической экспедиции по территориям бывшего грузинского феодального государства Тао-Кларджети, расположенного в турецких регионах, захваченных российской армией во время Первой мировой войны. Эта короткая анонимная статья, до сих пор не упомянутая ни в одном библиографическом очерке творчества Зданевича, была написана самим Ильёй6. Суммируя то, что для читателя издания было самым важным в этом путешествии, автор почти не упоминает его археологической части, а обращает внимание на своё восхождение на гору Качкар, самую высокую точку Понтийской цепи, а также на описание встреченного им ландшафта. Целью изучения Качкарского массива была проверка существования вечного льда на Понтийском хребте, присутствие которого Зданевич действительно обнаружит. Он указывает маршрут, по которому двигался в обратном направлении, и отмечает, что грузинский язык, распространённый когда-то в этих регионах, частично сохранился в одном из ущелий. Но для нас, пожалуй, более значительно то, что он описывает соседнюю с Качкаром вершину, не значащуюся ни на одной карте, и даёт ей впервые – именно здесь – имя своего друга художника Михаила Ле-Дантю7. Как раз к этой поездке относится публикуемый нами очерк «Восхождение на Качкар».

Экспедиция в Тао-Кларджети. В центре – Илья Зданевич (на лошади) и Ладо Гудиашвили (стоит), справа на белой лошади, в шляпе – Эквтиме Такаишвили. 1917

Илья Зданевич (внизу) и Ладо Гудиашвили.

Ошский собор. 1917

Сама тема восхождения на гору Качкар хорошо известна читателям прозаических произведений Зданевича – краткая история путешествия на северо-восток Турции составляет основное содержание первого письма из мемуарного повествования «Письма Моргану Филипсу Прайсу», сочинённого в 1929 году, и ещё раз она была изложена в первой главе автобиографического романа «Философия», написанного в 1930 году8.

Экспедиция по захваченным российской армией турецким территориям состоялась в августе-сентябре 1917 года под руководством известного грузинского историка и археолога Эквтиме Такаишвили9. Вместе с Такаишвили в ней приняло участие несколько талантливых молодых художников и интеллектуалов Тифлиса. Кроме И. Зданевича в группу вошли художники Ладо Гудиашвили, Дмитрий Шеварднадзе, Михаил Чиаурели, а также архитектор Анатолий Кальгин10. Роль Зданевича состояла в подготовке планов находящихся на этой территории древних грузинских церквей. Он измерил здания и снял планы соборов Ошки, Хахули, Ишхани, базилик Дорткилисе и Пархали и некоторых других менее значительных церковных сооружений11. Молодой человек умел ходить по горам и жить в сложных условиях, он научился пользоваться теодолитом и угловым транспортиром для измерения высоты недоступных зданий, освоил искусство снятия планов с помощью логарифмических весов. В «Письмах Моргану Филипсу Прайсу» Зданевич рассказывает о нескольких этапах этого путешествия, непосредственно предшествующих его восхождению на Качкар. От руин Ишхани Зданевич и Шеварднадзе продолжат путь вдвоём, тогда как остальные члены группы отправятся в Тифлис. Они пойдут через покрытые лесом горы, столкнувшись поначалу с руинами Дорткилисской базилики, а затем доберутся до Пархалской базилики, следуя руслами рек. В Пархали Зданевич испытает момент сильной тоски. Группа русских солдат, встреченная им на пути, отдаст ему старый номер газеты, откуда он узнает о смерти своего друга художника Михаила Ле-Дантю, упавшего с поезда во время возвращения с фронта. После нескольких дней душевных страданий он завершит измерения храма и примет решение совершить в одиночку, с помощью проводника, подъём на гору Качкар, находящуюся примерно в двадцати пяти километрах от Пархали. Об этом пути из Пархали на вершину горы Качкар и обратно повествуется в публикуемом очерке.