– Слышу и уверен, что он прав, – Люциан, покинув стены заставы, стал заметно бодрее, возможно, взгляды нагнетали на него негатив, разжигая в нём злобу и агрессию. – Посмотри на нашу Империю, Табрис.
– Она прекрасна, Люциан, – воскликнул тот и махнул рукой так, будто фанфары вокруг должны прозвучать.
– В этом я согласен полностью… – он улыбнулся настрою друга. – Но посмотри: во всех углах её люди строят козни друг другу, желая лишь нажиться и разбогатеть.
– Людям свойственны интриги, у многих это в крови, особенно у придворных. Иначе жить им скучно… – Табрис развёл руками, считая, что выдержал нейтралитет.
– Корысть и зависть, а не интриги, так бы я это назвал. Ведь там, где есть хоть что-то из перечисленного, нет место для чести, – Табрис промолчал, и довольная ухмылка сошла с его лица. – Тот же генерал Небирос – и именно Красный. Он герой Империи, воевал бок о бок с Тираэлем, он славный муж и верный был соратник, тут не поспоришь. Но вот к чему ведёт его зависть или, может быть, обида какая-то?
– Не знаю, Люциан, быть может, к погибели…
– К восстанию, скорее всего… – Люциан посмотрел на Табриса, и тот нахмурился. – Рассуди – весь тот военный опыт и целая армия в руках генерала, что делать со всем этим?
– Да ничего, генерал не страшен Империи со своими молодцами в доспехах не по размеру, что меч в руках удержать не могут, – Табрис вновь усмехнулся над генералом и не беспочвенно.
– Он-то не страшен, а страшна вся эта злоба и жестокость, которую он может причинить невинным и беззащитным людям.
– Здесь не поспоришь, – согласился Табрис, – но мы же и идём, чтобы остановить все эти предположения в зачатке?
– Идём, Табрис, идём… – как-то чересчур грустно закончил Люциан.
Дорога всё дальше уводит конвой в Дремучий лес, и чем глубже в него входят, тем выше деревья. Совсем скоро солнце спряталось за пышные кроны, лишь изредка пробиваясь одинокими лучами. Дорогу накрыла долгожданная тень. Для утомлённых жарой наступила благодать, и уже на первом привале Люциан надел доспехи под домино. Кожаный жакет со стальными вставками и высоким воротом, без наплечников, но с длинными рукавами, поверх которых затянул наручи, переходящие в перчатки. Тканые штаны и военные ботинки, всё прикрыло домино. Глухой шлем надевать не стал, оставив его на спине мула, важно успеть накинуть прямо перед боем, если таковой предстоит впереди.
Дорога тянется ровным направлением, словно кто протаптывал, боясь заблудиться, и шёл только прямо в земли южных народов. Южане отличаются тёмной кожей и своеобразным нравом. Зачастую они мирные, а если воюют, то исключительно сами с собой. Агрессия орков мешает торговле, отчего и дорога уже зарастает травой, а ведь она помнит с десяток или того больше обозов за день. На той стороне Дремучего леса дорога упирается в торговый город южан Валафар. Он назван в честь своего покровителя, что заложил его на руинах Содомы. Город стал отражением самого Валафара – не город, а скопище напасти для незнающего путника. Он не стал отстраивать новые стены и здания, а просто приспособил руины. Огромные деньги, необъятная власть и закон – всё принадлежит Валафару. Самыми ценными, не считая прозрачных камней, являются специи. Невероятные специи, от которых даже камень может стать верхом творения кулинарии. Уважаемый Сабнак – единственный торговец, чьи обозы на свой страх и риск продолжают ходить по этой дороге. Ведь на этих специях сосредоточена вся его торговля, благодаря им спрос именно на его мясо не падает, а только растёт с каждым днём. Один из трёх обозов теряется, но выручки за остальные два с лихвой покрывают затраты.
