Первый день пути прошёл с энтузиазмом. Время подошло к ночёвке, её устроили прямо на обочине. Мула привязали чуть в стороне, чтобы отвлекал в случае опасности. Юнца тоже пришлось связать, а как иначе – он, не задумываясь, исчезнет в ночи, если выдастся такой шанс. Спали по очереди, несли караул – ведь всё же в Дремучем лесу находятся.
Благополучное утро следующего дня наступило быстрее, чем ожидалось, проснулись все. Ближе к обеду, находясь в пути, юнец сам начал разговор.
– Совсем скоро нужно сходить с дороги, – его голос задрожал, может, от волнения, а может, от того, что долго молчал. – Будет тропа, по ней идти надо.
– Ну, хорошо, – Табрис его подбодрил. – Юнец, только помни, что мы идём с миром.
– Да, я только об этом и думаю… – дрожь в его голосе не прошла, и она заставляет насторожиться.
– Юнец, ты бы не был так категоричен к нам. Когда мы придём в твой лагерь, мы тебя сразу отпустим, даю слово, – Табрис даже приложил руку к своей груди в знак искренности.
– Я не всё понимаю, что вы говорите, но от вашей доброты второй день тащу мула.
– Это издержки доверия, – добавил Люциан с еле заметной ухмылкой. – Мы доверились тебе на свой страх и риск, мы вытащили тебя из казематов, и ты тоже должен доверять нам.
– Тяжело доверять человеку, когда руки связаны верёвкой, – юный орк обернулся, надеясь, что его развяжут.
– В нашей жизни много чего тяжёлого, как я уже сказал – это всё издержки доверия, – Люциан развёл руками, изобразив отказ. – В твоих интересах, юнец, быстрее довести нас в свой лагерь и обрести свободу, – юный орк ничего не ответил, только фыркнул и сильнее потянул мула, а через добрую сотню метров он притормозил. Его острые уши дёрнулись будто от какого-то шума, который человеку не услышать. Он сошёл с дороги и стал старательно тянуть за собой мула вглубь Дремучего леса.
– Это и есть твоя тропа? – спросил его Табрис, хотя протоптанного поблизости ничего нет, никаких намёков на тропу.
– Тропа не моя, но идти по ней надо, – юнец завёл за собой мула и пошёл средь деревьев.
– Псс… – Табрис привлёк внимание Люциана и жестом руки показал, чтобы тот был начеку. – Юнец, скажи сразу, чего нам ждать? – он сравнялся с мулом и снял с него щит, который закинул себе за спину.
– Опасность, – юный орк оскалился, а может, улыбнулся, но в волчьих глазах добра нет. – Мы идём по чужой земле…
– Как это понимать? – нахмурился Табрис и переглянулся с Люцианом, который взял в руки свой двуручный пернач со спины мула. – Когда мы вышли из крепости, сразу ступили на чужую землю…
– Эта земля принадлежит эльфам… – юный орк сощурился и пошёл дальше.
– Так разве они не ушли с этих земель? – Табрис оголил гладиус из ножен и махнул им наотмашь, порезав воздух со свистом.
– Ушли, а предки остались.
– Ты хочешь сказать, что ушли только молодые эльфы, а старики остались? – Табрис хотел было вложить обратно в ножны меч, но замешкал, заметив, что травы под ногами стало значительно меньше, и деревья пошли гуще. Более того, деревья старые, многовековые, стволы у них такие широкие, что обходить приходится.
– У эльфов нет стариков, – юный орк обернулся и с каким-то презрением посмотрел на своих конвоиров. – Ушли живые эльфы…
– Мне кажется, друг мой, – вмешался в разговор Люциан, – ты слишком серьёзно относишься к рассказам юного орка и совсем забыл, что он всё-таки ребёнок…
– Ребёнок? – возмутился Табрис. – Ты сам повёлся на его рассказы про чёрную воду. Благодаря его рассказам мы здесь…
