– Мамуля приказала тебя откормить, а я всегда слушаюсь маму, ты же знаешь, – невозмутимо ответил друг.
– Макс, не страдай, мы поможем, – заверил Женёк. – Отличная хата у тебя, брат, а мне вот пока не светит здесь поселиться. Хоть самому в ипотеку влезай.
Это звучит странно, потому что отец Женьки – и есть тот самый застройщик, поднявший «Седьмое небо». Раньше я Жеку недолюбливал, считая зажравшимся мажором. Выбешивало и то, что мой лучший друг проводил с этим понторезом слишком много времени. Но миротворцу Генычу всё же удалось нас примирить, и Жека на деле оказался отличным парнем, ну а понты… – положение обязывает.
– Да тебе-то грех жаловаться – живёшь в центре и хата твоя ничем не хуже, – ответил я Женьку.
– А ты думаешь, ему здесь хата нужна? – ухмыльнулся Геныч, – он бы и в будке охранника поселился, лишь бы было откуда с подзорной трубой пасти за пентхаусом. Да, Жек?
– Да пошёл ты, придурок… к синим китам, – беззлобно огрызнулся Женёк.
– Но-но! Китов не трогать, нам на них ещё равняться! – хохотнул Геныч.
Да, сильно я, однако, выпал из жизни – мои друзья говорят по-русски, но я ни хрена их не понимаю.
– Так, давайте по порядку, зачем Женьку жить здесь и пасти за пентхаусом? – решил я хоть немного быть в теме.
– Эх, Максимушка, у него ж там нерастащимый лямур! Не баба, а дракон, но выглядит, правда, как мечта Господа. Отстал ты, брат, от жизни. Жек, а ну, покажи фотку нашему Незнайке.
Я, конечно, наслышан, что Женёк расстался со своей Викой, но о его новом увлечении услышал впервые.
– Думаю, не стоит, пока пацан с голодухи, а то слюной закапает, – мрачно заметил он, при этом ловко организовывая для нас вечернюю поляну.
– А вот это правильный подход, забота о друге – первее всего! – глубокомысленно заключил Геныч.
– Что-то много текста и никакой конкретики, – завёлся я. – Заинтриговал же, теперь колись давай.
– Не, я лучше покажу, чем расскажу, – Геныч ломанулся к окну в гостиной, увлекая меня за собой, и ткнул пальцем в стекло. – Вон, видишь теремок на крыше?
– Ни хрена себе теремок, да там целая крепость! – присвистнул я.
Этот нестандартный пентхаус заинтересовал меня ещё давно, и я мысленно прикидывал, для кого же возводится подобная роскошь.
– Истину глаголешь, дружище, именно так этот домик на крыше и называется – «Крепость»! А хозяйка сей крепости – и есть проклятущая любовь нашего Женька. И теперь он мечтает быть Карлсоном, который живёт на крыше. Конкретно на той. Видишь, света сейчас нет – это потому, что хозяйка на Елисейских полях зажигает. А у тебя ещё есть время и возможность, чтобы успеть купить бинокль до её возвращения. В этом доме у всех уже есть.
– За заглохни ты, – не выдержал Женёк, – иначе я сам тебя выключу. Весь мозг уже вынес.
– Да тебе, Жек, его и не вносили, судя по твоей долгоиграющей тоске. И не родился ещё тот Илья Муромец, который меня выключит. Но, хочу заметить, у тебя есть преимущество перед остальными дрочунами с биноклями – наша небожительница хотя бы знает о твоём существовании.
Со стороны очень странно наблюдать за этим стёбом. Я почти был уверен, что вспыльчивый Женёк сейчас взорвётся, но тот лишь поморщился и стал разливать вискарик по бокалам.
– Сворачивай уже свой театр, – оттащил я Геныча от окна.
– Согласен, я предлагаю отложить бинокли и выпить за доступных женщин, – быстро перестроился Геныч.
4
В «Дровах» нас уже заждались. Не был здесь полтора года, но показалось, будто и не уезжал никуда – вокруг всё те же лица.
