Ритуал почти завершился, когда Ольмирис вдруг толкнул Вилету в воду:
– Я к Королю-Архивариусу!
Девушка даже удивиться не успела, заметив вдалеке зыбкие силуэты Бражников:
– Что они здесь делают? ДНЁМ!
– Русалочье племя всегда служило Тьме. Возможно, их приманил я.
– Не отпускай мою руку. Продолжаем.
Тем временем Вальдес, Олаг и Гаол крепко увязли в битве с пятью Бражниками. Первый Владыка шептал Отвращающее Заклинание. Купол над их головами медленно (чересчур медленно!) опускался. Так что помощь Ольмириса оказалась весьма кстати. Раскидав почивших, Светлый приказал:
– Олаг, Гаол, к саням! Тут недалеко есть озеро.
– Ловите! – первый король кинул четверым защитникам по крошечному угольку. – Проглотите это – и паутина бражников будет таять на вас как снег у печи. Правда, не слишком долго.
Ольмирис и Вальдес сплели энергии своих посохов. Могущество темного эльфа питалось не от живительных сил природы, а, напротив, от сил ее увядания (не менее важных для жизни Царства Лесов). Сие Единение Противоположностей рождало просто невероятную мощь, которая могла косить тысячелетние деревья как сухие травинки. Вихрь закрутил несчастные души, давая Защитной Сфере необходимую минуту, чтобы коснуться земли. Трое эльфов слаженно развернулись и побежали в сторону магических саней. Братья-орки хоть и бесполезно, но яростно рубили призраков мечами. Образы гостей с того света искажались, на пару секунд вводя тех в оцепенение. Разбросав несчастных по лесу, король и его телохранители помчались к воде. Волшебные кони не отставали от хозяев.
Тем временем посланница Богини Любви и король-русал скромненько сидели на валуне посреди озера и болтали в воздухе босыми ногами:
– А вот и вы! Мы уже начали волноваться.
Сани с разгона въехали в воду, обрызгав всех. Скакуны телохранителей начали резвиться в воде, чувствуя, что пугающий холод наконец-то далеко позади.
– С чего бы это призракам разгуливать днём? – поинтересовался Олаг, устраиваясь на мокром валуне вместо Вилеты.
– Хороший вопрос, – задумчиво протянул первый владыка. – А еще мне не дает покоя ваш рассказ про нападение виверн на пароме. Хищницы живут на Орочьих Островах. Они легко пролетают тысячи лиг, но кормятся обычно поблизости от скал, где обитают… Такое ощущение, что чья-то злая воля погнала их на охоту. Боюсь, прекраснейшая Сильвана права: наш мир медленно движется к краю неведомой Бездны…
– Ваше Величество, прошу прощения за эту неуместную поездку в Золотой Лес. Однако мое сердце не будет знать покоя, пока я не увижу, что брат счастлив (насколько это возможно в его состоянии).
– Намерена ли ты, дитя мое, рассказать ему о вашем родстве?
– Я еще не решила. Так или иначе, мы семья.
Ольгердес проводил взглядом худощавого эльфа-призрака, чьи одежды были настолько исполосованы, что напоминали праздничные шелковые ленты, чуть колышущиеся на ветру:
– И когда наши предки изволят убраться отсюда?
– Книги говорят, мой юный брат из Совета, что их могут отпугнуть единороги…
– Живущие в Золотом Лесу. За десять лиг отсюда… – досадливо отмахнулся восьмой король эльфов.
– Однако, если прекрасная дева призовет… Милое дитя, судя по румянцу на Вашем лице… Простите старого дурака за бестактность… Мы несколько иначе понимаем, что такое Невинность. Раз дитя еще не поселилось во чреве, есть шанс на успех. Попробуем?
Бывшую маркизу Шэклтон вновь усадили на камень, зачаровали ей гребень с драгоценными камнями. Эльфийские кони отдыхали рядом, придавая всему происходящему еще больше сказочности. Перетащив сани к противоположному берегу, мужчины укрылись там же. А Вилета начала расчесывать волосы, тихонько напевая хвалебные гимны Богине. Где-то через час ее волосы стали глаже водной поверхности, уставшие пальцы одеревенели. И вдруг Ночные Бражники (всё это время зачарованно толпившиеся на берегу поближе к девушке), вздрогнув как единое целое, стали развеиваться как утренний туман на восходе солнца.
