Таких явных проявлений по отношению ко мне несправедливости было несколько. Разумеется, обо всех рассказывать нет необходимости. Но ещё об одном случае всё же не могу не рассказать.
Как-то, в конце марта или начале апреля, я отправлял с товарной базы в Шумихе грузы в райпотребсоюз. Получил две машины дрожжей: наш Усть-Уйский район был большим, магазинов много. Дрожжи были свежие, только что произведённые, и запах настоящий. Когда я их брал на базе, температура воздуха была минусовая. Тем временем по каким-то своим делам на базе появились уже упоминавшийся заместитель председателя райпотребсоюза Анатолий Александрович и тот самый Равиль, который помог мне с дровами. Увидев, что я занимаюсь погрузкой дрожжей, они посмотрели товар и никаких изъянов не нашли.
Погрузив ящики с дрожжами на две машины, я отправил их в райпотребсоюз. Сам, занимаясь отправкой других товаров, задержался в Шумихе ещё на несколько дней. Вернувшись, я обнаружил на складе дрожжи, которые, раскиснув, уже вытекали из ящиков: дни потеплели, а отправку дрожжей в сельпо не организовали. Ответственный за эту халатность – уже знакомый читателю заведующий продуктовым складом Николай Васильевич. В таких случаях полагалось создать комиссию и по акту списать испорченный товар – это входило в мои обязанности. Так я и поступил. В акте написал: продукт испорчен вследствие того, что в условиях тёплой погоды долго хранился на складе. Обычно в таких ситуациях испорченный товар списывают за счёт райпотребсоюза. Я рассчитывал, что так будет и на этот раз…
Прошло некоторое время, я вернулся из командировки в Курган, а мне сообщают: «На заседании правления райпотребсоюза тебя обвинили в порче партии дрожжей на сумму в несколько тысяч рублей. Вынесено решение удержать эту сумму из твоей зарплаты». Выходило, что я должен был несколько месяцев работать бесплатно. Таким образом, была совершена ещё одна подлость председателя Калугина и заведующего складом Николая Васильевича.
Но и я оказался упрямым – платить не собирался. Я не стал давать согласия на вычет стоимости дрожжей из моей зарплаты, поскольку был уверен в своей невиновности.
В таких случаях по закону деньги с меня могли взять лишь по решению суда. Моё дело передали в районный народный суд. Я подготовился, принял необходимые меры: взял на метеорологической станции справку о том, что в день, когда я получал с Шумихинской базы дрожжи, была минусовая температура (следовательно, товар не был испорчен). Эту справку я представил в суд. Анатолий Александрович – заместитель председателя (и второй по значимости руководитель!) – пришёл в суд и выступил свидетелем в мою защиту, подтвердив, что в день отправки с базы товар не был испорченным.
Суд прошёл в соответствии со всеми правилами.
По обе стороны от женщины-судьи сидели два народных заседателя. В зале я (впереди) и ещё несколько человек. Судья объявила о начале заседания, познакомила с его повесткой и дала слово представителю истца – главному бухгалтеру райпотребсоюза. Истец изложил суть предъявляемых ко мне претензий.
Затем судья предоставила слово мне. Сначала задала мне несколько вопросов, касающихся моих анкетных данных (фамилия, имя, год рождения, место работы). Услышав ответ, судья улыбнулась: «Очень молодой товаровед». Мне тогда не было и 18 лет. В соответствии с законом, меня даже не имели права назначать на должность, связанную с материальной ответственностью.
