Воспоминания и рассказы. История семьи Трегубов - страница 15

Особых развлечений в селе не было: ни кинотеатра, ни телевидения (если оно и было изобретено, то в Европе еще не получило распространения), ни даже радио, поскольку в послевоенной Германии на основании специального приказа все радиоприемники у жителей отобрали; поэтому основным развлечением служили вечеринки с танцами. Обычно такие вечеринки проводились в больших сельских пивных барах.

Поскольку село было приграничным, то командир погранзаставы фактически являлся его военным комендантом. Во всяком случае, никакие массовые собрания жителей не допускались без моего разрешения, и это разрешение было связано с положением на границе. Когда ответственный за организацию вечеринки – чаще всего владелец бара – приходил за разрешением (и, как правило, такое разрешение получал), обязательно определялось приблизительное количество людей, а также время начала и конца вечеринки: обычно с семи до десяти вечера.

И вот приблизительно в девять вечера «для проверки порядка» являюсь я. Ради большей солидности меня сопровождает вооруженный пограничник. Меня, конечно, торжественно встречает сам хозяин, усаживает за специально выделенный для столь «высокого гостя» столик, и нам приносят по кружке пива. Веселье в самом разгаре. Гости с увлечением пляшут разные веселые народные танцы. Я еще достаточно молод и потому сам бы не прочь потанцевать, но «положение» не позволяет. Поэтому я строго «наблюдаю за порядком». (Хотя наблюдать было не за чем: на вечеринках всегда царил образцовый немецкий порядок – никогда я не видел никаких ссор, «разборок», скандалов). Около десяти часов хозяин объявляет, что время, отведенное на вечер, подходит к концу – остался последний танец.

Тут все гости сбегаются к моему столу и начинают меня упрашивать, чтобы я разрешил им повеселиться еще хотя бы один час. Я «глубоко задумываюсь». Все замолкают, давая мне возможность «взвесить обстановку». Самое смешное, что никакой проблемы нет, и думать, в общем, мне не о чем. Обстановка нормальная, и ничего не мешает мне позволить им плясать хоть до утра. Наконец, я «принимаю решение» и разрешаю веселиться еще один час. Раздаются радостные возгласы: " Герр лейтенант разрешил!» – и танцы продолжаются. То, что я изображал «глубокое размышление» над проблемой, которой фактически не существовало, было, конечно, мальчишеством, и сейчас я бы так не поступил. Но тогда я был молод, жизнерадостен и мне, наверно, было весело изображать из себя «большого начальника».

Конечно, на самой заставе далеко не всегда всё шло легко и гладко, без происшествий. Приходилось принимать меры, чтобы поддержать порядок и нормальную жизнь. Наиболее частыми нарушениями среди состава были самовольные отлучки и «злоупотребление спиртными напитками». Нельзя было дать этим проступкам принять массовый характер, иначе порядок на заставе пошел бы вразнос. Поэтому нужно было реагировать даже на самое незначительное происшествие, причем лично.

В действительности у меня не было серьезных рычагов для наказания. И я придумал один, который действовал очень успешно. Я обещал «провинившемуся», что если он будет продолжать в том же роде, то я отправлю его в полк и попрошу замену. Этого на заставе не хотел никто. Несмотря на нелегкую службу – суточные дежурства через день – на заставе установилась хорошая, дружеская атмосфера: каждый чувствовал, что к нему относятся уважительно, всегда стараются по возможности учесть его проблемы. Немаловажную роль играла хорошая природа и близость к мирной, хотя и чужой жизни, по которой солдаты очень соскучились. Другое дело – в полку: казармы, строгая дисциплина, постоянная военная подготовка.