– Ты правда из Тагервинда? – с интересом спросил Галлет.
– Да, я… всю жизнь там прожил с отцом, – негромко ответил Нори.
– Ты не переживай. Раз сам Ренамир тебя назначил, то трогать и издеваться не станут. Против его слова тут никто идти не посмеет.
Нори подошёл чуть ближе к собеседнику и продолжил разговор:
– Он назвал тебя по имени. И Пилоса тоже. Вы родственники или… друзья его?
– Друзья? – с улыбкой переспросил Галлет. – Да мы такая же зелень, как ты. В прошлом году только в армию вступили! По имени он обращается ко всем, чьё имя слышал хоть раз. Память у нашего императора – как всемирная летопись. Раз что увидит или прочитает – навсегда запомнит. Он и тебя теперь будет называть… как там? «Нори»? Видишь, я не запомнил!
– Да, Нори.
– Вот! Он так… сближается с подчинёнными, понимаешь? Подход такой. Со всеми на «ты», всем внимание оказывает, а то и доверить может что-то особенное. Поддерживает верность и боевой дух, у нас-то все знают, что лучше Ренамира правителя не найти.
– Но он же совсем молодой, это никого не смущает? – спросил Нори, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что их никто не подслушивал.
– Кого смущало, те уже в темнице или давно сдохли, – усмехнулся Галлет. – Недооценить Ренамира – последняя ошибка, которую ты можешь совершить.
Нори молча следовал за новым знакомым и обдумывал услышанное. Галлет, беззаботно оглядывая лагерь, продолжил говорить:
– «Юный Рен», как его называл отец, всегда был остроумным и жестоким. Прекрасная память Ренамира так же радует его друзей, как пугает его врагов. Раз переступишь ему дорогу – будешь жить, оглядываясь за каждым углом. Никто в здравом уме с ним не ссорится, потому и армию такую сколотили. И потому захвачено уже почти пять провинций!
– Понятно, – кивнул Нори и подумал о том, что под предводительством такого человека он не может чувствовать себя в безопасности, но и бежать от него, возможно, бессмысленно.
– И ещё… – негромко продолжил Галлет. – Не называй его «милорд», к Ренамиру стоит обращаться «господин» или тогда уж «ваше высочество». Со словом «милорд» у него… не лучшие воспоминания связаны, знаешь ли. Отец его, старый Дивин, – вот тот был «милорд»!
Нори слушал собеседника прерывисто, порой замыкаясь в себе и путаясь в мыслях о жизни, которую отнял несколько минут назад. Он смотрел на маленькие тёмные капли на своей правой кисти и пытался их стереть, но в порах кожи следы всё равно оставались.
– Пришли! – вскрикнул вдруг Галлет и махнул кузнецу рукой. – С победой нас, Картагер!
– С победой, Галлет! – ответил краснощёкий усатый мужчина, стоявший за наковальней. – Что там за шум был у клеток?
Вокруг него был построен небольшой навес и выставлены в ряд стойки с оружием. Вместо печи был разожжён большой огороженный каменной кладкой костёр, в котором и раскаляли клинки, нуждающиеся в починке. Галлет подошёл к походной кузнице и указал через плечо на замершего Нори.
– У нас новобранец из Тагервинда, его лично Ренамир назначил. Сказал выдать снаряжение шестого. После слов о Тагервинде кузнец сразу насупился и стал как-то презрительно поглядывать на Нори.
– Шестого, говоришь… – Картагер почесал щетинистое лицо и осмотрел новобранца. – Но вы же там с копьями-цепами всякими, а он для такого оружия дохловат. Ему меч короткий выдам. Если Ренамир что скажет, я ему объясню.
Картагер развернулся, прошагал к одной из стоек и снял с неё кожаный доспех, со второй стянул пару ремней и ножны с мечом. Он подошёл к Нори и вдруг нахмурился, глядя на его броню.
