Воссоединение - страница 35

Они зашагали обратно вниз по холму, каждый неся по корзине дров. Проходя мимо амбара, они заметили в окне Дэна, сидящего на полу со скрещенными ногами и закрытыми глазами. Похоже, он занимался каким-то йоговским дыханием.

– О-о-о, – протянул Зак, и Лайла захихикала.

В доме Джен включила музыку, что-то непринужденное и нежное. Сама она оживленно разговаривала с Эндрю: они смеялись, она наблюдала, как он протянул руку и положил ей на живот. Раньше он называл себя ее старшим братом. Видя, как они сейчас общаются, Лайла почувствовала и счастье, и обделенность; а также чувство вины. Музыка кончилась, потом заиграла новая песня, «Can’t Be Sure». Тотчас же Лайла перенеслась назад во времени и пространстве и оказалась в кемпинге в Сен-Мало, на слякотном поле на склоне холма; она сидела в палатке, потому что шел дождь, и пила вино из пластиковой бутылки, слушая группу «The Sundays».

Накануне Нат была отвергнута неким немногословным северянином с плохими волосами и еще худшей осанкой, и Лайла убедила ее немедленно уехать из колледжа в поисках «очистительного приключения». Они взяли у Джен машину и сквозь ночь двинулись к югу. Рано утром они достигли Дувра и наконец к обеду прибыли в дождливую, неприглядную северную Францию, где не вырисовывалось никаких приключений и было нечего делать, кроме как напиваться и слушать «The Sundays», и вот этим они и занимались два дня напролет. «Ты знал, что желание страшное чувство?» – пели «The Sundays». Натали, которая сейчас мыла посуду в кухне, бросила на нее взгляд, и Лайла улыбнулась. Натали отвернулась.

15 апреля 1999 г.

Электронное письмо Лайлы Натали

Они остались. Ему удалось ее убедить. Или ее, так или иначе, убедил снег, или младенец, или просто тот факт, что уехать сейчас было бы неловко. Эндрю отнес их чемодан обратно наверх, и они распаковались.

– Что сказали девочки? – спросил ее Эндрю. – Они хорошо проводят время?

– Кажется, да, – ответила Натали. Она стояла к нему спиной, заново складывая его трусы-боксеры и аккуратно убирая их в верхний ящик дубового комода.

– Ты говорила с обеими?

– Угу.

– Грейс занималась на скрипке?

– Говорит, да.

– Хорошо. – Он подождал, пока она снова повернется к нему лицом. По тому, как она стояла, по положению плеч он видел, что она испытывает боль. Эндрю поставил пустой чемодан на пол, приблизился к ней и ласково положил руку ей между лопатками. – Как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке, – сказала она, но он понял по голосу, немного высоковатому, что она борется с болью. Он забрал оставшиеся вещи у нее из рук и убрал в ящик, потом отвел ее обратно к кровати. Она молчаливо и безропотно подчинилась. Она легла к нему спиной, и он, сбросив туфли, лег сзади, положив руку ей на поясницу. Натали любила тепло его руки, кажется, оно снимало напряжение.

– Хорошо бы, – тихо сказала она через несколько минут, – хорошо бы мы могли просто забыть обо всем этом. Хорошо бы ты мог забыть обо всем этом.

– Я знаю. – Но он не мог поддаться на ее увещевания, ни в какую не поддавался.

– Это как яд.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не знаю… – Голос ее слегка надломился.

– Дать тебе таблетки?

– Пожалуйста. – Голос у нее был тоненький, он застревал где-то в глубине горла.

Эндрю пошел в ванную, порылся в ее косметичке в поисках обезболивающих – тех, что посильнее. Осталось шесть таблеток из двенадцати. В серебристой блистерной упаковке, на обороте которой было написано предупреждение насчет привыкания. Кто-то мог бы подсесть, но только не Нат, она была сильной. Она пила их нечасто, но сегодня был плохой день. Вчера ей пришлось перетерпеть самолет, поездку на машине, нервное напряжение. Завтра станет лучше. Он налил стакан воды и отнес ей. Она приподнялась на локте и быстро проглотила две таблетки одну за другой, откидывая голову при глотании. Глаза ее при этом были закрыты, и белела обнаженная шея.