– «Умираю! – кричит. – Не нальёшь водки – сдохну!» Всю посуду в доме побил! Ломка, поди, началась. Он ведь пятый день в завязке!
– Да, я слышал… Ну, что поделать, придётся налить, больше ничего не остаётся.
– Да кабы всё было так легко, я бы к вам не прибежала! Всю деревню обегала – ни-у-ко-го нету! А магазин закрыт! Что же делать? У вас ведь должен быть спирт.
Антон Павлович досадно погладил бороду.
– Надо же, он у меня как раз вчера и закончился… Н-да, дилемма… Ладно, пойдёмте к больному, там что-нибудь придумаем.
Доктор взял свой чемоданчик и последовал за Любовь Петровной. Он с трудом за ней угонялся. Когда они находились в двухстах метрах от дома больного, оттуда послышался такой истошный вопль, будто это кричал не Иван Ильич, а сам Люцифер. Антон Павлович и Любовь Петровна застали больного на кровати, увидев их, тот заплакал и, обращаясь к соседке, жалостливым тоном спросил:
– Принесла?
Любовь Петровна испуганно и сочувствующе повела головой в стороны.
– Всё, – расслабленно произнёс Иван Ильич, уставясь глазами в потолок, – отжил своё. Счастливо жил – не тужил… пока дело до свадьбы не дошло. – Иван Ильич застонал. – Передайте Аксинье Степановне, что я её проклинаю. Будь проклята эта ваша… трезвость, – договорил больной и зарыдал.
Доктор и соседка безнадёжно наблюдали смерть Ивана Ильича. В одно из этих предсмертных рыданий ухо Антона Павловича уловило чьи-то звуки песни за окном. Антон Павлович узнал голос Яшки (а Яшка никогда не бывает трезвым). Доктор опрометью выскочил на улицу.
– Яшка! – крикнул он в спину участковому, тот замедленными рывками обернулся к нему. – Яшка, ты где пил?
– Я? Как всегда… у Степана Никитича.
– Там водка осталась?
Яшка прыснул от смеха.
– Нашли? – спросила вбежавшая на крыльцо Любовь Петровна.
– Нет, – ответил Антон Павлович, повержено опустив голову.
– А что случилось-то? – поинтересовался участковый, шаткой походкой приближаясь к крыльцу.
– Иван Ильич умирает, – сказала Любовь Петровна, с трудом удерживая слёзы.
– Ох, господи… ведь у него же скоро свадьба! А он туда? – сказал Яшка, не зная, куда указать пальцем: вверх или вниз.
Трое безмолвно стояли, обдумывая возникшее беспросветное положение.
– Кажется, у меня появилась идея, – неожиданно сказал Антон Павлович с таким выражением, словно испугался своего снизошедшего озарения.
– Что? Что, голубчик? – обеспокоенно спрашивала Любовь Петровна, тяня доктора за рукава.
– Она… мягко говоря… сумасшедшая.
– Но она ему поможет?
Антон Павлович, чуть приподняв подбородок и широко раскрытыми глазами косясь на Любовь Петровну, слегка закивал и произнёс:
– Да.
– Ну так что же? Говорите скорее, ведь он умрёт!
– Я нашёл алкоголь.
– Где?
– Вот, – ответил доктор, ткнув пальцем в живот участкового. Яшка испуганно посмотрел на доктора, а после, будто ища помощи, уставился на Любовь Петровну, та на Антона Павловича, а тот продолжал безумно глядеть на свой палец. – В его крови огромная доза алкоголя, – продолжал доктор, Яшка, услышав это, по-детски скривил лицо, готовясь вот-вот зарыдать. – Не бойтесь, голубчик, я не собираюсь брать у вас кровь, ведь помимо крови… алкоголь содержится и… в моче. – Участковый облегчённо выдохнул.
– Вы что, – возмущённо обратилась Любовь Петровна к доктору, – хотите напоить Ивана Ильича – мочой?!
– Простите, Любовь Петровна, но в сложившейся ситуации мне ничего другого в голову не приходит.
