Он уставился на меня как на сумасшедшую.
Теренское слово вертелось на языке, но аранское, конечно же, испарилось из памяти, если оно вообще там когда-то было.
– О. – Макс щелкнул пальцами, явно догадавшись, что я имею в виду, затем открыл ящик и достал золотые ножницы. – Ножницы.
Надо запомнить слово, чтобы избежать унижения в следующий раз. Я взяла у него ножницы и вернулась к зеркалу.
Я не мешкала ни секунды, срезая прядь за прядью чуть выше плеча.
Я ведь отрастила волосы ради Эсмариса, потому что ему так нравилось. Мне больше не нужно задумываться о его мнении. И, обрезав свои длинные локоны, хранившие последнее его прикосновение, я смогу наконец освободиться от его присутствия.
Уголки губ невольно приподнялись, образуя тень довольной улыбки.
Макс, облокотившись о косяк двери, внимательно наблюдал за мной. Я спиной чувствовала давление его взгляда.
– Ты пожалеешь, что не оставила их подлиннее, – заявил он.
Еще прядь. Я не обратила внимания на его замечание. Мне нравилось, что теперь я могу не прислушиваться к мнению мужчины.
Я встряхнула головой, ощущая легкость новой прически и любуясь видом коротких волос, разлетающихся над плечами.
– Мне так нравится больше.
С этими словами я вернула ножницы Максу.
Он лишь пожал плечами:
– Ты устанешь все время убирать их с лица. Длинные или короткие волосы – это удобно. Но что-то среднее вечно мешает.
Макс забрал ножницы и сунул в карман. Кивнул на раковину:
– Впрочем, это не моя проблема при условии, что ты все уберешь.
Я сделала, как он просил. И я никогда в жизни не видела ничего более завораживающего, чем пламя камина, поглощающее эти черные и серебристые завитки. Огонь жадно поедал их, высасывая влагу, обращая каждый волос в тонкую нить пепла.
Когда я открыла глаза, сквозь занавески проникало яркое полуденное солнце. Снова меня разбудил музыкальный, стрекочущий звук. На этот раз я сразу узнала в нем голос Виллы.
Не медля ни секунды, я вскочила с кровати и неуклюже натянула свое единственное бесформенное платье. Мне пришлось спать без одежды, потому что на смену у меня ничего не было. Я поспешно вышла в гостиную, где Вилла и Макс неловко стояли друг напротив друга. В голосе Виллы слышалась новая для меня тревога.
– Ты же понимаешь – это все так напряженно из-за мятежа в Таирне и всеобщей враждебности в Вернае. Вознесенный помилуй, чтобы дело не дошло до войны… О! – Вилла резко замолчала, заметив меня.
Две пары глаз обратились ко мне.
– Тисаана, доброе утро.
– Скорее, добрый день, – перебил Макс.
– Как ты себя чувствуешь? А что с твоими волосами?
Вилла смолкла. Я не могла решить, хорошо это или плохо, что короткой стрижки оказалось достаточно, чтобы заставить Виллу замолчать.
– Доброе утро, – ответила я. – Чувствую себя намного лучше. Спасибо.
– Я собиралась заглянуть сюда вчера вечером, но потом случилось столько всего… – Вилла не договорила; ее маленький пухлый рот скривился.
Я почувствовала: что-то не так.
– Что случилось?
– Паранойя нашей величайшей королевы Сесри этой ночью унесла жизни многих людей, – сказал Макс.
– Паранойя? – Вилла нахмурила брови. – Макс, настали сложные времена. Нельзя все списывать на паранойю. Она делает все возможное в нынешних условиях.
Па-ра-ной-я.
Я мало что знала о королеве острова Ара – даже ее имя слышала впервые. История в моих книгах заканчивалась за два десятилетия до наших дней. Однако слова Виллы, услышанные перед входом в комнату, заставили меня понять: на горизонте – война. Война, которая могла уничтожить все мои планы.
