Война с НИЧТО. Эта война начинается в детстве и продолжается всю жизнь - страница 42

«Не успел приехать, а уже старается себя ПОКАЗАТЬ…»

НИКТО, из-за тяжести висевшей в НЁМ, чувствовал как взваливал на себя не только вес каждой работы, которой ЕГО нагружали, но и вес всей толщи времени, за которую эту работу можно было СДЕЛАТЬ. До тех пор пока работа оставалась НЕВЫПОЛНЕННОЙ, она продолжала как висеть в НЁМ. Вес чего-то даже очень ЛЁГКОГО, если долго держать на ВЫТЯНУТОЙ руке, становиться может только всё невыносимее. Поэтому НИКТО старался поскорее всё заканчивать, чтобы избавить себя от лишнего веса, который, чем дольше оставался, тем становился всё невыносимее. – Осталось полчаса до обеда. Табличками я займусь сразу после обеда. А до обеда я как раз успею закончить одну работу. – Нет! Ты сейчас же СДЕЛАЕШЬ то, что я тебе приказал СДЕЛАТЬ, – заявил этот старший лейтенант, чем оставил навесу незаконченную работу и добавил вес новой. НИКТО почувствовал, как кровь застучала у НЕГО в висках. – Я до обеда всё равно не успею СДЕЛАТЬ эти таблички… – сказал НИКТО, стараясь сдерживать себя и говорить спокойно. – Начальник штаба приказал!! Я прихожу через ДВАДЦАТЬ минут, и чтобы они были готовы!

«Причём здесь начальник штаба?! Какие ДВАДЦАТЬ минут?! Эта тварь сама когда-нибудь ДЕЛАЛА эти таблички за ДВАДЦАТЬ минут?!»

Воображение НИКТО ПОТЯНУЛО ЕГО в ту сторону, где перед ЕГО мысленным взором стало проноситься то, как ОН взялся быстро-быстро ДЕЛАТЬ эти таблички, чтобы успеть их СДЕЛАТЬ за ДВАДЦАТЬ минут, чтобы уложиться в этот немыслимо короткий отрезок времени, как ОН начинает торопиться там, где спешка неуместна, где она только начинает всё портить, портить что-то уже СДЕЛАННОЕ, как всё приходиться начинать сначала, как время оказывается потраченным ВПУСТУЮ и его остаётся всё меньше, как то, что необходимо СДЕЛАТЬ, продолжает в НЁМ висеть, и вес этого только продолжает расти. НИКТО почувствовал растущее в НЁМ напряжение от затраченных ИМ ВПУСТУЮ времени и сил и оставленный и продолжавший давить вес НЕДОДЕЛАННОЙ работы, растущий вес того, за что нужно было приниматься и всю ту толщу времени, в течение которого груз этой работы будет давить на НЕГО. ОН почувствовал, что не выдерживает такого издевательства над самим собой, что ещё немного, и ОН готов будет уже взорваться. – Я начну их ДЕЛАТЬ после обеда, – ответил НИКТО, продолжая внутренне накаляться яростью, которую, если бы она прорвалась, уже было не остановить. ОН старался её сдерживать. – Я прихожу через ДВАДЦАТЬ минут, и если не будет всё готово…

«Опять эти ДВАДЦАТЬ минут!! Откуда он их взял?! Что это за тварь ко мне ПРИВЯЗАЛАСЬ?!»

Тут уже сидевшие в омрачённой душе тени пережитого напомнили о себе. Там были и тень старшего лейтенанта, ПРИВЯЗАВШЕГОСЯ к НЕМУ на вокзале в Душанбе, и тень лейтенанта, приставшего к НЕМУ у вокзала в Баку, и тени им подобных. НИКТО почувствовал, как ЕГО захлестнуло горячей волной, как боль уже сильнее сдавила ЕМУ виски. – Да я НИЧЕГО не буду ДЕЛАТЬ!! – То есть как «не буду»?! Ты у меня сядешь на пять суток!!

«Да тут с ума можно сойти в этой армии!!!»

– Да меня здесь не будет! – Как это «не будет»?! – Я – сумашедший! Я ухожу в сумашедший дом! Лицо НИКТО пылало, а сердце колотилось от безудержного гнева. – Ты у меня сядешь!! – Как это я сяду, если меня здесь уже не будет?!! Я – сумашедший!!! —закричал НИКТО. И в ЕГО надрывавшемся голосе было столько злобы и звериной ярости, что старший лейтенант переменился в лице, как-то растерялся, повернулся и поспешил уйти.