– Не до ордена, была бы Родина с ежедневными Бородино, – цитирует Филин Кульчицкого и улыбается. – Не за бронзулетки сражаемся – за Россию.
4.4
Баркаса Филин до этого не видел. Знал в бригаде многих в лицо, а вот встретить Баркаса не довелось. Слышал по связи: Баркас то, Баркас это, а вот так, глаза в глаза, воочию, впервые.
– Товарищ Филин, разрешите на три дня в отпуск.
Перед ним стоял невысокий, ничем не приметный мужик лет за сорок и выделялся лишь умоляющим взглядом. Когда обращается незнакомый боец, да ещё с такой просьбой, значит, случилось что-то выпадающее из обычной рутины.
– Ты кто, чудо природы? Позывной?
– Баркас.
– Давно у нас?
– Два с половиной месяца.
– И уже по дому затосковал? – усмехнулся Филин.
– Не в тоске дело. Надо мне, товарищ Филин, очень надо.
– Мотивируй.
Оказывается, отсидел шесть лет за ДТП[9]. Освободился, толком дома не побыл, как случилась СВО. Добровольно пошёл в военкомат, подписал контракт. Дочь толком не видел, а тут послезавтра она замуж выходит. Повидать хотел, слово родительское сказать, а то, может, и не свидятся больше.
Филин не имел права давать отпуск – не в его полномочиях. Но раз такое дело – взял на себя всю ответственность. Под честное слово этого Баркаса, будь он неладен.
– Даю ровно четверо суток, и чтобы во вторник двадцать первого был здесь как штык.
– Спасибо, товарищ Филин. Не подведу.
Во вторник в десять семнадцать утра в эфире Филин услышал «квитанцию»[10]:
– Я Баркас, правее полсотни два вижу бэтээр и «саушку»[11].
Впервые за неделю Филин улыбнулся.
5
Спозаранку, пока утренний холодок бодрит, рассортировав привезённое и распределив его по двум машинам – в уазик и эльку, отправились из Луганска за сотню километров на рембазу артдивизиона. За Горском нас должен был встретить зампотех и сопроводить к Белогоровке, где Старшину и меня уже заждались.
Однако зампотех ещё не вернулся с «боевых», куда сродни нам тоже подался по утренней прохладе. Провожатых не нашлось, поэтому, разгрузив эльку, вдвоём со Старшиною на уазике отправились дальше без сопровождения. Без сопроводительных документов, без пароля и пропуска болтаться в прифронтовой полосе – безумие, дерзость и мальчишество, но мы дали слово прибыть к назначенному времени и нарушить его не могли. Хотя запросто нас могли на первом же блокпосту задержать и отправить «на подвал»: ну кто эти два охламона не первой свежести, как не потенциальные шпионы, шатающиеся вдоль ЛБС? Ну даже если и нет, то пусть впредь наукой будет и им, и другим. Профилактика – вещь доходчивая и в прифронтовой полосе даже крайне нужная: другим неповадно будет шататься без документов. А вот если бы попали мы к «вагнерам», то шансы остаться навсегда в ближайшей от блокпоста лесопосадке возрастали бы до немыслимых высот.
Пекло неимоверно, к тому же влажность зашкаливала, поэтому броники надевать даже не пытались – лежали они сиротливо на заднем сиденье вместе с разгрузками и касками. Вместо брони – тельняшка да нательный крестик, молитва и вера, что ничего случиться не должно. Ну просто не может!
Поскольку шли вдоль ЛБС, то на блокпостах эти два старичка вызывали любопытство, удивление, а то и оторопь. Во-первых, здесь давненько не появлялись военкоры. Во-вторых, у этих наглецов не было никаких разрешений и согласований. В-третьих, их никто не сопровождал: ни ССО, ни спецназ, представитель пресслужбы, ни даже какой-нибудь товарищ прапорщик из военной полиции, как принято у приличных и уважаемых представителей прессы. Короче, старички-разбойники шарились на свой страх и риск, создавая головную боль старшим блокпостов: им-то зачем принимать самим решения – пропускать их дальше или нет.
